Он любит и ненавидит ее. Для писателя Виктора Ерофеева его родная Москва становится столицей грехов. В интервью SPIEGEL ONLINE он объясняет, как эта метрополия стала такой, как сейчас - и почему на самом деле ее не существует

- Что отличает Москву от других городов мира?

- Москвы, по сути, и не существует вовсе. Существуют Париж, Лондон. Неважно, приехали ли вы в эти города как студент или состоятельный турист - после своего возвращения вы будете делиться одинаковыми впечатлениями. Но Москву каждый придумывает себе сам, она не одна - ее столько, сколько звезд на небе. Для одних она рай на земле, для других - кошмарный сон.

- От чего это зависит?

- Мертвые душой чувствуют себя в Москве все время плохо. Сюда надо приезжать полным жизненных сил - без предрассудков, открытым для другой морали и политики. Москва - самый субъективный в мире город. Когда я лечу из Москвы в Берлин, я мысленно говорю: Европа, встречай меня! Когда я хочу попасть в Пекин, речь идет о путешествии в Азию. Мы, москвичи, знаем, куда лежит наш путь, но мы не знаем, куда мы возвращаемся. Москва - это нулевая отметка, не Север и не Юг, не Запад и не Восток.

- И тем не менее в своем эссе вы представляете ваш родной город как мировую столицу греха.

- Да, как вавилонскую блудницу. Амстердам и Нью-Йорк по сравнению с ней - детские площадки. Такая Москва для меня - дьявольский свет, такое название будет носить и моя следующая книга.

- Но тем не менее вы гордитесь новым благосостоянием Москвы, ее величием?

- Я люблю свою Москву за ее невероятную энергию, которая может быть как разрушительной, так и созидательной. Здесь одновременно происходит как негативное, так и позитивное. И именно благодаря этому напряжению я могу жить и работать только здесь.

- Нравятся ли вам высотки, которые сегодня определяют облик города, самые высокие на континенте?

- Они стали символом. Неважно, гладим ли мы на кухне кошку или идем к проститутке - мы всегда говорим о смысле жизни. Мы делаем это потому, что Москва - это проекция нашего поиска смысла, эту же функцию выполняют и высотки. Но город - это химера. Она всегда обманывала, обманывает сейчас и будет обманывать в будущем.

- Нашло ли это отражение в вашей жизни?

- Я родился в сталинской Москве. Мой отец был высокопоставленным дипломатом. Нашими соседями были Николай Власик, начальник охраны Сталина, и Александр Фадеев, известный писатель. Власика били в тюрьме металлическими прутьями - Сталин решил, что он предатель. Фадеев застрелился в 1956 году. Из чувства стыда, поскольку писатели, которых он отправил в ГУЛАГ, вернулись и плюнули ему в лицо. Но у меня было счастливое детство. Больше Сталина я любил только Деда Мороза. И только через много лет я понял, что Сталин был тираном и убийцей.

- Как изменилась Москва после смерти Сталина?

- Символом хрущевской оттепели стали панельные пятиэтажки. До этого в одной квартире проживало по несколько семей - до 6 человек в одной комнате. Споры велись за каждый квадратный метр. Впервые появилась возможность получить личное пространство. Знаете, что ознаменовало начало конца коммунизма? Можно было сидеть на толчке так долго, как хотелось! Мое самое яркое впечатление того времени: я бегу на Красную площадь, чтобы вместе со всеми поприветствовать Юрия Гагарина, первого человека в космосе. Я гордился Советским Союзом. Это было полетом души, очень по-русски.

- А затем последовали годы застоя при Брежневе.

- Я рассматриваю его как дедушку перестройки. Коммунизм он использовал как основу для улучшения уровня жизни. Женщины стали открыто курить на улицах. Они стали острием перестройки. Они стояли в длинных очередях за помадой и были такими же красивыми, как сегодня. Эти очереди были самым антисоветским явлением, какое себе только можно было представить. Они стояли ради любви, а не ради идеологии.

- Какое влияние на Москву оказали Горбачев и Ельцин?

- При Горбачеве Москва превратилась в символ свободы. Москва в тот период была похожа на весенние переживания. Солнце с каждым днем становилось теплее. Можно было покупать иностранные газеты, город наводнила информация, тогда еще не было бандитов и чеченских войн.

- А с приходом Ельцина?

- На какой-то миг у всех появилось ощущение, что над городом летают долларовые банкноты, которые надо просто схватить руками. Это было ничем не тормозимым переходом от коммунизма к капитализму. Ясно, что хаос просто не мог не разразиться, и этим воспользовались бандиты. При Ельцине Россия была похожа на страну попрошаек. Но Москва во второй раз поняла, насколько она прекрасна. Рестораны росли как на дрожжах, полки магазинов ломились от изобилия. Город сбросил с себя мрачные одеяния сталинской эпохи и засверкал тысячами огней.

- У Путина, похоже, есть склонность к авторитарным традициям.

- Это расплата за грехи демократии 1990-х годов. Его Москва - это двусмысленный город. С одной стороны, он пытается при помощи средств военной экономики создать новый порядок, который ориентировался бы на одну цель и на одного человека. Москва пережила невидимый переворот, который однако можно было почувствовать. С другой стороны, никогда еще не было столько личной свободы, как при Путине. Работа, семья, религия, свобода передвижений и времяпрепровождения - государство во все это не вмешивается. Какой контраст: в царские времена чиновники могли жениться только тогда, когда на это давали добро их начальники.

- Но вы пишите, что скоро в Москве могут быть запрещены мини-юбки и джинсы. Почему вы так решили?

- Это мои страхи. Но пока до этого не дошло. Личные свободы ограничатся, если силу получит радикальное крыло церковников, на которое опирается Путин. Они сеют национализм и ксенофобию. Если власть в свои руки возьмет Церковь, Москва станет тираном.

- Вы преувеличиваете. Церковь так и не смогла заполнить духовный вакуум, образовавшийся после развала Советского Союза.

- Моральный кризис, в котором мы живем, - это самое ужасное. Москва не смогла справиться с повторной утратой ценностей: в 1917-м в результате революции и в 1991-м из-за распада Советского Союза.

- Однако, похоже, дело идет в гору и наметилась стабильность.

- Это самый очевидный из всех сценариев. Но может так случиться, что я с утра буду пить чай, а вечером разразится революция. Москва похожа на непотухший вулкан. Лава все еще горяча и угрожающе булькает.

- Вас напрягает этот город?

- Я живу в доме, в котором молятся монахини, а по соседству проститутки занимаются своим ремеслом. В квартире надо мной дочь задушила собственного отца подушкой. Москва - это рай для писателей, но за долю секунды она может превратиться в ад для всех остальных, кто здесь живет.