Власть олигархов осталась в прошлом - теперь за нити экономики дергают приближенные Путина

Если кто-то, натянув колготки на голову, вбегает в ювелирный магазин, требует с витрины золотую цепь, нервно бросает деньги и исчезает, невольно возникает подозрение в том, что совесть у него нечиста - даже если формально его поведение не нарушает закона. В Москве подобные причуды стали реальностью: на сомнительном аукционе два немногословных представителя совершенно неизвестной фирмы приобрели российскую нефтедобывающую компанию "Юганскнефтегаз", стоящую миллиарды, за цену много ниже ее стоимости. И исчезли.

Этот странный декабрьский аукцион был одним из немногих эпизодов в гигантском экономическом детективе, которые свершались на глазах у публики. Тихо и спокойно высокопоставленные аппаратчики (все - доверенные лица Владимира Путина) поделили между собой российскую экономику, негодует оппозиция, это своего рода игра в "Монополию" на миллиарды. Сегодня, в понедельник, должен закончиться очередной тур этой игры - Московский суд собирается вынести приговор Михаилу Ходорковскому, бывшему главе нефтяного концерна ЮКОС. Ему грозит десять лет колонии.

Предмет торгов, "Юганскнефтегаз", был основной дочерней фирмой ЮКОСа. Как оказалось, за таинственными покупателями стоял государственный концерн "Роснефть". Совет директоров "Роснефти" возглавляет Игорь Сечин, правая рука Путина еще со времени их работы в Петербурге, а сегодня - заместитель главы администрации президента. Дочь Сечина замужем за сыном Владимира Устинова, генерального прокурора, который налоговыми претензиями довел ЮКОС до разорения. Против всех норм, принятых в правовом государстве, Устинов придал новым законам обратную силу - и, заметим, исключительно в отношении одного концерна.

"Юстиция - это инструмент администрации президента", - жалуется Сергей Митрохин, заместитель председателя либеральной партии "Яблоко".

В условиях грабительского капитализма при предшественнике Путина Борисе Ельцине так называемые олигархи считались настоящими правителями России. Сегодня многие из них бегут за границу. Некоторые - к примеру, Роман Абрамович, владелец лондонского футбольного клуба "Челси", - все еще, правда, поддерживают дружеские отношения с президентом. Однако даже Абрамович проводит на Западе до странности много времени - хотя он как губернатор Чукотки обременен обязанностями на родине. На вопрос журналистов, что он думает по поводу ареста его делового партнера Ходорковского, самый богатый россиянин ответил скромно: "Я ничего не думаю".

"Вместо того чтобы изменить эксплуататорскую экономическую систему, Путин поменял только головы", - говорит Роман Шлейнов, занимающийся журналистскими расследованиями. Если раньше олигархи выносили перебранки с Кремлем на страницы своих газет и экраны телевизоров, то теперь у большинства новых людей, стоящих у руля экономики, преобладает кагэбэшный менталитет.

"При Ельцине экономикой управляла кучка людей. Теперь число рулевых возросло, но большинство из них предпочитает как можно дольше сохранять анонимность", - полагает социолог Ольга Крыштановская. Когда, например, бывший спикер парламента Иван Рыбкин во время предвыборной кампании 2004 года назвал своего оппонента Путина олигархом и привел на тот момент неизвестные имена его так называемых деловых партнеров, разразились некие таинственные обстоятельства и он на несколько дней пропал. После своего возвращения Рыбкин упорно молчит.

Ставки в кремлевской "Монополии" огромны. В прошлом году своим указом Путин причислил более тысячи фирм к "стратегическим предприятиям", за которыми недреманно должно следить государево око. Наличие государственных представителей в советах директоров государственных же предприятий - дело обычное во всем мире. Однако то, что чиновники фактически контролируют предприятия с миллиардными оборотами, - это, скорее, редкость. Даже пресс-секретарь Путина Алексей Громов является членом совета директоров - как ни странно, на государственном телевидении.

С учетом иерархической структуры путинской "вертикали власти" за кремлевскими контролерами в компаниях, пусть не формально, но фактически остается последнее слово, полагает Крыштановская. При этом они часто делают вовсе не то, что нужно. "Они запрещают или дозволяют. Они не учились современному менеджменту, они умеют только командовать", - говорит исследовательница современной элиты.

"Они вовсе не заинтересованы в необходимой модернизации экономики, так как они сидят в монополиях и боятся конкуренции", - считает также либеральный политик Митрохин. Пользу от роста экономики извлекают практически только избранные. Социальная пропасть становится все шире. Россия остается поставщиком сырьевых ресурсов, и в случае падения цен на нефть она скатится в очередной кризис, предрекает Митрохин. "Тогда все рухнет".

Путин играет в этой "Монополии" двоякую роль: для Запада он должен сохранить демократический фасад, внутри страны - быть арбитром. Однако за ним часто остается последнее, но не всегда решающее слово. Инсайдеры утверждают, что в течение последних месяцев за кремлевскими стенами идет ожесточенная борьба между главой президентской администрации Дмитрием Медведевым, который контролирует концерн "Газпром", и его заместителем Сечиным, возглавляющим совет директоров "Роснефти". Речь идет о том, кто после запланированного слияния двух предприятий будет командовать новым концерном.

Историк Юрий Афанасьев даже сравнивает кремлевские обычаи со средневековой вассально-ленной системой. Вместо земель сегодня вассалы получают должности, на которых они могут творить все, что им заблагорассудится, - до тех пор пока хранят верность сюзерену. За это пара миллионов долларов перекочевывает из казны государственных предприятий в частные карманы. Только в "Газпроме", по утверждению его миноритарного акционера Hermitage Capital Management, в 2003 году бесследно исчезло примерно 1,5 млрд евро.

Из-за границы увеличивается поток критических высказываний, исходящих, в частности, от президента США Джорджа Буша и его госсекретаря Кондолизы Райс, которые требуют большей демократии и предостерегают от концентрации власти в Кремле. Но на одного друга глава Кремля может полагаться слепо: федеральный канцлер Герхард Шредер в своей лояльности иногда заходит дальше, чем даже люди Путина. Тогда как даже советник президента Андрей Илларионов публично назвал принудительную продажу "Юганскнефтегаза" "аферой года" (и за это был понижен в должности), Шредер пытался вовлечь немецкие фирмы в финансирование разгрома ЮКОСа. Безуспешно.

Адвокат ЮКОСа Роберт Амстердам апеллирует к бундестагу: "То, что немецкий канцлер поддерживает грабеж предприятия, это неслыханный скандал. С этим должен разбираться парламент".