Желто-зеленый флаг ЮКОСа был в спешке свернут, и над столицей сибирской нефти развевается сегодня черно-золотой флаг нефтяной государственной компании "Роснефть", которая в декабре прошлого года перекупила "Юганскнефтегаз", самую драгоценную жемчужину империи ЮКОС. Сегодня в Москве ожидается оглашение приговора в адрес Михаила Ходорковского, нефтяного магната и бывшего руководителя ЮКОСа, находящегося в заключении с 2003 года по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Сообщество западных инвесторов следит за развитием событий, затаив дыхание: по результатам процесса станет понятно, есть ли в России Путина , которого считают заказчиком ареста, пространство для инвестирования без риска оказаться в тюрьме.

Между тем в Нефтеюганске, со 100-тысячным населением и экономикой, неразрывно связанной с именем ЮКОС, как кажется, осталось лишь несколько выцветших вывесок, напоминающих о бывшей империи: одна на парке аттракционов, вторая - на спортивном центре, несколько рекламных щитов у ящиков с отходами. "Страна свободная, я не боюсь, и потом, я записался в "Единую Россию", - говорит председатель местной думы Рашид Тагиров, который лишь полтора года назад представлялся, как "человек ЮКОСа в городе". В Нефтеюганске многим пришлось переметнуться в другой лагерь, а те, кто этого не сделал, мэр, например, были "удалены". Были заменены также и руководящие кадры компании. "Важно то, что рабочие продолжают регулярно получать свою зарплату", - говорит Тагиров.

Манифестации в поддержку Михаила Ходорковского могут проходить в Нью-Йорке, в Лондоне и даже в Москве, но не в городе, который он вырвали из сибирской периферии, чтобы превратить его в символ новой русской нефти. В "Юкосвилле", как называют его сами жители города, идет процесс деликатной передачи власти от частной компании к государственной, на кону - выживание тысяч семей, маленьких предприятий, полулегальных структур, которые множатся вокруг нефтяных колодцев. "Не стоит играть в героев" - говорит Сергей, 29 лет, раньше работал в службе безопасности ЮКОСа, а теперь ждет приема на работу в "Роснефть". Тот факт, что еще кто-то вспоминает о Ходорковском с благодарностью, мало на что влияет: "Я испытываю к нему огромное уважение, - говорит Тагиров, - но необходимо признать, что он допустил ошибки в своих отношениях с Кремлем".

В представительстве Schlumberger, одной из дочерних предприятий ЮКОСа, девушка на ресепшен говорит, что лучше перенести встречу с шефом: "Директор не захочет говорить о политике". А также о промышленном развитии после изменений, связанных с приходом "Роснефти", ни о чем другом. Двери закрыты и в "Юганскнефтегазе".

"Большая часть журналистов, уволились, из 80 нас осталось 10, - говорят девушки в редакции теленовостей или, точнее говоря, в том, что осталось от радиотелевизионной группы Intelkom после потрясений, пережитых ЮКОСом. У одной из девушек на рабочем столе фотография Ходорковского, но она клянется, что скоро ее уберет. "По крайней мере, когда был он, можно было передавать хотя бы немного свободной информации, - говорит она и просит не называть ее имени. - Сейчас мы занимаемся пиаром для "Роснефти" и Владимира Семенова. Это новый олигарх, который отдал приказ этим утром ни слова не передавать о том, что происходит на процессе Ходорковского. "Мы даже не давали сообщений о его аресте, об увольнении мэра, - говорит другая девушка. - Мы сидим здесь целый день и выполняем приказы, как курьеры".

Девушки не скрывают, что и во времена Ходорковского надо было следить за тем, чтобы никто ничего не говорил против ЮКОСа, но складывается впечатление, что ему многое прощалось, может быть еще и потому, что без него Нефтеюганск остался бы без радио и телевидения. "Когда он приехал сюда, то думал, что Сибирь безнадежна, - вспоминает одна из них, - что надо было сделать так, чтобы руководители, как только заканчивался рабочий день, куда-нибудь уезжали", если не в Москву или в Петербург, то хотя бы в Новосибирск или Екатеринбург. В места, где не всегда ночь, с 40 градусами мороза зимой и паводками весной. "Потом он передумал, возможно, потому, что ближайший город в часе полета отсюда". И он начал инвестировать в реконструкцию жилья, построил спортивный центр, парк аттракционов, больницу, казино. Два миллиарда рублей, согласно приблизительным подсчетам. В школах появились "классы ЮКОС", они все еще так называются, где с начальных классов преподают предметы, связанные с нефтью и управлением предприятий. "Таким образом, наши выпускники не покидали город сразу же после окончания школы, а оставались работать здесь". Благодаря его вмешательству были начаты программы по борьбе с алкоголизмом: "Ходорковский не был святым, - признают они, - но он сумел сделать так, что рабочие гордились тем, что работают в ЮКОСе, сейчас дисциплина упадет, "Роснефть" - государственная компания, мы окажемся в руках бандитов".

В Нефтеюганске преобладает ощущение, что в город вернулось прошлое. "Как только распространился слух об аресте Ходорковского, - говорит Евгений, 31 год, 10 лет работавший в ЮКОСе, - народ испугался того, что опустеют прилавки в супермаркетах, как во времена СССР". Когда стали платить зарплату, многие успокоились. В этом регионе во времена Сталина свыше 40% населения были заключенными ГУЛАГов.

Принимая во внимание, что предшественник "уволенного" мэра был убит, кресло, которое сейчас занимает вице-мэр Игорь Грибанов, не может считаться удобным местом. "Я не вступал в "Единую Россию", я был коммунистом и сегодня хочу остаться свободным от идеологий. Я сибиряк и точка". Он говорит, что верит в суды, но на вопрос о том, должен ли Ходорковский сидеть в тюрьме, ответил: "Нет". Но как же мы назовем то, что происходит? Превышение власти, несправедливость, репрессии? "Нет, я не знаю репрессии ли это, это происходит за 2 тысячи километров отсюда", - говорит Грибанов, вставая со своего неудобного кресла.