Эмоциональными отношения между Ангелой Меркель и Владимиром Путиным никогда не были. Трудно себе представить, чтобы фрау канцлер, подобно Колю и Шредеру, жарила бы на берегу реки шашлык в компании российского президента или праздновала бы в узком семейной кругу Новый год. В отличие от своих предшественников, которые превратили теплые личные отношения с власть имущими в России в приятельские, Ангела Меркель делает ставку на деловой подход и холодный прагматизм.

Это снова стало очевидным после встречи с Путиным в Висбадене. Пользуясь почти забытым сухим языком дипломатического коммюнике, госпожа канцлер перечислила результаты переговоров. Путин также избрал этот тон. Оба политика подчеркнули, что довольны нынешним состоянием российско-германских отношений. Чего нельзя было сказать по их лицам.

И это нечто большее, чем просто вопрос стиля. Меркель не просто расставляет по-другому некоторые акценты, она смещает принципиальные черты политики Германии в отношении России. Как для Коля, так и для Шредера по разным причинам речь шла о совершенно особенных отношениях между Россией и Германией. Отголосок этого прозвучал весной этого года, когда шумиху в СМИ наделала провозглашенная внешнеполитическим ведомством ФРГ "новая восточная политика". Намерение, бесспорно достойное уважения.

Отношения между Западом и Россией заметно охладели в ходе спора вокруг американской системы ПРО и опасений, связанных с воспринимаемой как шантаж российской газовой политикой. Кто-то даже заговорил об угрозе новой конфронтации. В подобной ситуации было естественным, что немецкие дипломаты обратились к восточной политике 70-х годов прошлого века, при помощи которой тогдашняя ФРГ внесла существенный вклад в преодоление конфликта между Востоком и Западом. "Изменения через сближение" - так в 70-е годы звучал девиз отношений с Советским Союзом, сегодня он должен превратиться в "Сближение через интеграцию".

Однако вскоре новая концепция снова исчезла в рабочих столах германского МИДа - и на то были свои основания. В странах, расположенных между Германией и Россией, концепция новой восточной политики возбудила подозрение, связанное с тем, что речь здесь пойдет не столько о снятии напряженности и интеграции, сколько о действиях в одиночку, о новых особых отношениях между Россией и Германией.

А о них у соседей обеих держав остались не самые лучшие воспоминания. Особые германо-российские отношения стали причиной в общей сложности четырех разделов Польши - и это только один из примеров. Опасения возросли еще больше после попыток Москвы утвердить в отношении своих западных соседей политику по принципу "разделяй и властвуй". С особым усердием Москва обхаживала в последние годы Францию и Германию, подвергая при этом при любой возможности наказаниям бывшие советские балтийские республики и Польшу.

Для Меркель тоже, несомненно, очень важно сохранить с Россией тесные отношения. Россия требует к себе уважения в независимости от того, как стоит расценивать политику Путина. Под его руководством страна вернула себе решающий вес в мировой политике. Экономика развивается стремительными темпами. Россия демонстрирует свою значимость, когда речь заходит о переговорах с Ираном, Северной Кореей или по вопросу о статусе Косово. Что касается снабжения Европы энергоресурсами, то в ближайшем будущем альтернативы "Газпрому" и российским нефтяным концернам не предвидится. Стремительный рост экономики сделал страну еще более привлекательной для инвесторов. По политическим и экономическим соображениям курс на интеграцию и стратегическое партнерство не только целесообразен, но даже остро необходим.

Вопрос только в том, в каких рамках? В то время как Шредер давал Путину понять, что он представляет себе подобное партнерство и на билатеральном уровне, Меркель идет другим путем. Она неоднократно повторяла в разговоре с российским президентом - причем не только во время председательства Германии в ЕС - что она не видит германо-российских отношений в отрыве от европейского контекста и отношений между Москвой и ЕС. И по всему видно, что подобная смена курса заботит Путина больше, чем все напоминания о демократии и о необходимости соблюдения прав человека. Радует то, что он в ответ не отмалчивается. Список тем для переговоров, который оба политика огласили в сухой дипломатической манере, был длинным.