Молодой депутат российского парламента Владимир Рыжков сравнивает Европейский союз с женщиной - прекрасной, желанной, но капризной и зачастую нерешительной, по крайней мере в отношениях с Россией. "Наши отношения с США яснее и проще, как между двумя мужчинами. Европа, в представлении России, слабее и более хрупкая", - говорит он.

Рыжков, являющийся одним из координаторов парламентского комитета "Россия в объединенной Европе", принадлежит к новому поколению российской политической элиты, не запятнанному советским прошлым и постсоветским дележом добычи.

Намекают, что он, прагматичный, внятный и политически гибкий, станет ключевым игроком в российской политике следующего десятилетия. В московской кофейне европейского образца 36-летний бывший преподаватель истории говорит о будущем Европы и месте России в этом будущем.

"Россия стремится стать частью Европы в большей мере, чем Европа готова принять, - говорит он. - В поезде, который называется отношениями между Россией и ЕС, Путин действует как двигатель, а ЕС нажимает на тормоза. Каждый раз, когда Россия предлагает новую инициативу, бюрократы в ЕС говорят "да, но:".

Россия стремится увеличить поставки газа в Европу, она хочет быть частью единой европейской торговой зоны, хочет также, чтобы ее граждане ездили в европейские страны без виз. Но, по словам Рыжкова, многие российские инициативы в Брюсселе кладут под сукно как "перспективные" предложения.

Для российской заинтересованности в более тесных связях с ЕС есть причина. Около 40% экспорта из России идет в ЕС, а после расширения ЕС эта цифра, как ожидается, вырастет до 55-60%.

От 6 до 8 млн россиян ежегодно томятся в очередях за визами для поездок в страны ЕС. "Заявляя, что отношения с ЕС являются для России приоритетом, Путин лишь отражает реальность", - говорит Рыжков.

Ключевым вопросом в отношениях ЕС и России является диалог о поставках российского газа и нефти. "Это очевидная сфера общих интересов: Европе нужен российский газ, а Россия хочет его поставлять, - говорит Рыжков. - Но, несмотря на это, в последние три года энергетические переговоры буксуют".

России нужны долгосрочные контракты, гарантирующие будущие продажи газа, которые Европа не хочет заключать, а ЕС настаивает на том, чтобы Россия, если она хочет получить свободный доступ в Европу, осуществила либерализацию внутренних цен на энергоносители. Россия не хочет этого делать, поскольку в результате значительная часть ее экономики станет неконкурентоспособной.

Причиной замедления диалога отчасти является то, что Евросоюз поглощен своими внутренними проблемами. "ЕС просто слишком занят конституционной реформой и расширением, чтобы в настоящий момент сделать Россию приоритетом", - считает Рыжков.

"Более сильная, объединенная, даже централизованная Европа политически и экономически отвечает интересам России. Всегда легче иметь дело с одним центром власти, чем с 20 разными странами и языками. Хотя бы знаешь, к кому обращаться".

Однако еще одной, более фундаментальной проблемой интеграции России в Европу является увеличивающийся разрыв между уровнем жизни и политическими условиями обеих сторон. Слабая судебная система, признаки авторитаризма, отсутствие свободы прессы и, наверное, прежде всего, война в Чечне несовместимы с европейскими ценностями прав человека и демократии, считает Рыжков.

"Чтобы присоединиться к Европе, Россия должна сама стать более европейской. В той или иной форме эту идею проводят европейские политики всех уровней, - говорит он. - Но российские политики не хотят принять европейские ценности, и Путин не исключение".

"Когда Петр Великий поехал в Англию, он поехал туда, чтобы изучать науки, кораблестроение и оружейное дело, но и близко не подошел к парламенту. Ему это было неинтересно", - отмечает Рыжков.

Путин, который высоко ценит Петра, разделяет взгляды царя. "Путин считает отношения между Россией и ЕС внешнеполитическим и экономическим вопросом, а не проблемой внутренней политики. Ему нужна сильная и процветающая Россия с европейской атрибутикой, но не нужна либеральная Россия".