В голодающей Северной Корее люди боятся нападения со стороны Соединенных Штатов.

Металлодетектор, черная палка с круглой насадкой, скользит по дорожной сумке. Оп! "Открывайте!", - говорит северокорейская таможенница. Мы расстегиваем молнию на нашей сумке ? некоторые вещи падают на пол купе. Таможенница с седыми волосами, заколотыми в пучок под головным убором, вытаскивает взятые нами с собой книги и журналы и листает их. Оп! Ее металлодетектор касается заднего кармана моих брюк. "Что у вас там?" Только я собираюсь вынуть из кармана мелочь, в купе влетает северокорейский солдат. В руке он держит мобильный телефон, который он нашел у человека, приехавшего из Гонконга. "А! Нелегальный мобильный телефон", - кричит таможенница.

Два часа солдаты и таможенники в Синуйджу, северокорейском городе на границе с Китаем, осматривают четыре вагона поезда. Они залезают в каждый чемодан и в карман каждой куртки, тщательно проверяют паспорта и визы. Конфискуют несколько мобильных телефонов ? в Северной Корее они запрещены. Пассажиры стоят меж тем на платформе под подозрительными взглядами солдат в коричневой форме. Поезд из северокитайского города Даньдуна ? это единственная возможность попасть в Северную Корею по железной дороге. Три раза в неделю на нем приезжают в Пхеньян северокорейские функционеры и китайские бизнесмены. Остальным иностранцам редко разрешают проехать по этой трассе длиной почти в 250 километров. Режим, который уже полвека находится в состоянии холодной войны с Западом, опасается шпионов. "Многие боятся, что США после Ирака нападут на нашу страну", - говорит кореянка, которая со своим ребенком возвращается в Пхеньян.

Поезд приходит в движение. За окном появляются окраины Синуйджу. Длинные ряды однообразных бетонных домов. Вместо окон во многих из них только черных отверстия в стенах. На улицах не видно ни машин, ни автобусов. Люди ходят пешком на любые расстояния. Бензин давно стал дефицитом. Потом начинаются поля. Земля коричневая и сухая. На людях темная одежда, они кажутся маленькими и истощенными. Поля им приходится обрабатывать без помощи техники. С искривленными спинами мужчины, женщины и старики перекапывают землю вручную.

У 23 миллионов северных корейцев за спиной осталась голодная зима. С тех пор как прошлой осенью режим возобновил свою ядерную программу, иностранные правительства сократили поставки гуманитарной помощи в обанкротившуюся страну. Однако чужестранцы не должны видеть нужду. На каждом вокзале солдаты внимательно следят за тем, чтобы к поезду не подошел ни один маленький попрошайка. Бетонные стены и дома вдоль путей закрывают собой бедные крестьянские хижины. Через нескольких часов мы понимаем, что все это потемкинские деревни. Стены домов, выходящие на железную дорогу, покрашены в одинаковый белый цвет, все окна светятся одинаковым голубоватым светом. Только усталые лица и изможденные фигуры выдают правду. Северная Корея ? это страна на грани краха.

Это поездка в закрытую страну. На свете не так много мест, куда попасть труднее, чем в Северную Корею, которая вот уже пять десятилетий отгородилась от внешнего мира гротескным сталинизмом и чей формальная глава ? покойный Ким Ир Сен ? мертвец. Поскольку журналисты, которые пишут о режиме критически, не допускаются в страну, мы путешествуем как туристы. С нами в купе два китайских коммивояжера. Что у них здесь за дела, они не говорят. Общение с северокорейскими функционерами дается им трудно. "Эта страна ? как Китай во время культурной революции, только хуже", - рассказывают они. В соседнем купе едет молодой палестинец. Когда мы спрашиваем его о цели его поездки, он только улыбается.

Мы ощущаем подавленность. За нами постоянно наблюдают. На платформах солдаты не дают нам выходить из поезда. Они молоды, но их взгляд пуст. Когда мы через окно фотографируем солдата в поезде на соседнем пути, внезапно начинается волнение. Два человека в форме бегут, дико жестикулируя, к нашему поезду. Один появляется в нашем купе. Как выясняется, он в поезде является политическим комиссаром. Человек выглядит взволнованным. Мы, говорит он, сделали "нелегальные фотографии", которые необходимо сдать. Оба наших китайских попутчика выглядят обеспокоенными. Только после длительной дискуссии политический комиссар недовольно покидает купе. Мы можем оставить эти фотографии при себе.

Господин Ким и господин Сан носят темно-синие костюмы и такие же галстуки. У них на груди, как предписано всем взрослым северным корейцам, маленьких значки с портретом умершего диктатора Ким Ир Сена. Господин Ким и господин Сан ? это наши гиды. После 11-часовой поездки они встречают нас поздно ночью на вокзале Пхеньяна. Все ближайшие дни они не отойдут от нас ни на шаг. Они будут заботиться о том, чтобы мы ели только в специальных ресторанах для иностранцев и жили в отелях для иностранцев. Чтобы мы передвигались только на машине и только по красивым улицам Пхеньяна. Чтобы у нас не было контактов с населением. "Эти правила служат исключительно вашей безопасности", - объясняет господин Ким, когда мы едем в японском микроавтобусе по тускло освещенному городу. Опасна ли Северная Корея? Господин Ким улыбается. "Нет, наша страна совершенно безопасна", - говорит он. И затем серьезно добавляет: "Однако военное положение в настоящий момент напряженное. Очень напряженное!"

Объяснение данным словам мы получаем на следующий день. Вместе с господином Кимом и господином Саном мы сидим в убогом помещении с деревянными столами и пьем бочковое пиво, которое надо оплачивать валютой, соответственно для наших гидов оно является роскошью. В первой половине дня мы осматривали памятники и статуи, которые прославляют диктатора Ким Ир Сена и его сына Ким Чен Ира, сегодняшнего руководителя Северной Кореи. Наши гиды несколько расслабляются. "После Ирака американцы нападут на нас, я в этом уверен", - внезапно говорит господин Сан. Начинается разговор о войне и политическом положении в Корее. Господин Ким спрашивает, провела ли Северная Корея очередное испытание своей ракеты. Об этом ходят слухи. "В наших газетах о многом не пишут", - говорит господин Ким. Однако они знают о напряженных отношениях между США и Северной Кореей. И о том, что Вашингтон упрекает режим в тайном создании ядерного оружия.

"На второй день войны в Ираке у нас заревели сирены", - рассказывает господин Ким. Вместе со своими коллегами он помчался в бомбоубежище. "Это нормально. У нас часто бывают такие учения", - объясняет он. Раньше он был офицером северокорейской армии. В Ираке американцам было просто. "Там только пустыни. В нашей же стране, в основном, горы". Господин Сан добавляет: "Если американцы нападут на нас, мы нашими ракетами сровняем Сеул с землей". Эти же слова каждый день тиражируют государственные средства массовой информации. Однако господин Ким и господин Сан, которые принадлежат к элите Северной Кореи, обеспокоены. "Мы боимся, что американцы спровоцируют новую войну", - говорит господин Ким.

Северная Корея вот уже пять десятилетий находится в состоянии боевой готовности. С 1953 года, когда война в Корее закончилась перемирием, режим военными учениями и пропагандой продолжает держать население в напряжении. Ни одна страна настолько сильно не военизирована, насколько военизирована Северная Корея, где форму носит миллион человек. На улицах повсюду огромные плакаты, которые призывают народ к бдительности по отношению к "американским империалистам". В театрах идут военные пьесы под названием вроде "Море крови". В цирке Пхеньяна дети хлопают в ладоши, если клоуны избивают американского капиталиста. Государственное телевидение показывает бесконечную череду фильмов о войне. Когда мы ужинаем в гостиничной столовой, по телевизору показывают пропагандистский художественный фильм об освободительной войне с Японией. Когда мы на следующий день завтракаем, мы видим бомбежки времен Корейской войны. На следующий вечер ? фильм о Второй мировой войне.

Кажется, будто война ? это единственная и центральная тема в этой стране. Господин Ким и господин Сан ведут нас на следующий день к "Пуэбло", старому американскому шпионскому судну. С тех пор как оно в 1968 году было захвачено морским флотом Северной Кореи, судно стоит на якоре на реке Тэдон в центре Пхеньяна. "Пуэбло" ? это доказательство империалистической политики американских агрессоров", - объясняет женщина-экскурсовод, которая ведет нас по каютам. Следующий пункт программы ? военный музей Пхеньяна. У входа в помпезное бетонное сооружение нас встречает огромный портрет "великого вождя" Ким Ир Сена. Служащая музея в военной форме ведет нас через огромные пустынные залы. Как и почти во всех зданиях, здесь царит ледяной холод ? мазута для отопления не хватает уже несколько лет. Мы видим бесконечные ряды военной пропаганды, фотографии и захваченное американское оружие. На площади перед музеем тем временем собрались сотни школьников и солдат. Красные знамена реют на ветру. "Это выпускники, которые идут в армию", - объясняет господин Ким.

Пхеньян ? это тоже потемкинская деревня. Статуи и памятники вождю Ким Ир Сену должны заставить забыть о том, что десятилетия диктатуры убили дух этого народа. Что в этой стране нет свободного общества. Никаких уличных кафе, где люди по вечерам могут посидеть со своими семьями. Ряды современных блочных домов вдоль прекрасных улиц скрывают бедные бараки, в которых люди зимой замерзают без отопления.

Социалистическая мечта о рабочем рае в Корее? Господин Ким и господин Сан уже давно не верят в пропаганду. "У меня в квартире два больших японских телевизора и южнокорейский холодильник", - хвастается господин Сан, когда мы в последний вечер едим жареную говядину и пьем пиво в ресторане для иностранцев и высших должностных лиц. Господин Ким был более осмотрителен. Он просто насмешливо улыбался, когда пересказывает нам партийные установки. Он поведал нам о своей учебе в Болгарии, где провел в свое время целый год. "Я знаю жизнь в других странах", - говорит он. В его голосе слышна грусть.

В Синуйжду, городе на границе с Китаем, мы тайком покидаем вокзал. Группа детей пристально смотрит на нас, их лица черны от грязи. Сотни людей, многие с большим количеством поклажи, сидят на пыльной привокзальной площади. Они выглядят усталыми и голодными. Они ждут, когда раскроются железные двери и они смогут пройти к поезду. Старая женщина, которая, кажется, нацепила на себя все, что у нее есть, продает яйца и клейкий рис. Мальчик, его синяя школьная форма выцвела и износилась, поднимает с тротуара пустой пластиковый стаканчик и вылизывает его. Через несколько минут нас обнаруживает сотрудница вокзала. Даже прогулка по привокзальной площади в этой стране запрещена. И вот какой-то солдат безмолвно сопровождает нас обратно к поезду.