Что я сказал бы Владимиру Путину, если бы завтра сидел за столом переговоров на самарском саммите ЕС-Россия? Прежде всего, я бы сказал, чтобы он не обращал слишком большого внимания на некоторые резолюции Европейского парламента. Иногда случается, что и демократический парламент может принимать большинством голосов ошибочные решения. Может даже случиться, что такие решения могут быть приняты единогласно. Вот и парламент Эстонии принял ошибочное решение, рискованным большинством, приказав убрать Бронзового солдата из центра Таллина. Я бы ему совершенно откровенно сказал, что подобные акции больше никогда не повторятся еще и потому, что Европейский союз сделает так, чтобы с ним консультировались, если подобные антироссийские провокации будут замышляться некоторыми горячими головами, будь то в Таллине или в Варшаве. Такие горячие головы есть повсюду, даже в Москве. Но, дорогой Владимир, не думаю, что мы хотим, вы и мы, быть втянутыми в потасовку кретинами как с одной, так и с другой стороны. И, что касается пограничных проблем, не решенных до сих пор между Россией и балтийскими странами, то поскольку речь идет о границах между Европой и Россией, переговоры будем проводить "втроем" - Россия, Европа и каждая из заинтересованных стран. Мы назначим точные сроки, скажем, год, и пусть нам придется работать даже ночью, мы окончательно урегулируем все спорные вопросы.

Я бы также сказал ему, что у Европы нет никакого желания возвращаться к холодной войне, и, в том числе и поэтому, она не хочет вооружаться. Она в еще меньшей степени, чем раньше, хочет, чтобы решения в таком направлении принимались в Вашингтоне, который даже не проконсультировался с Европой, когда стал договариваться с Варшавой и Прагой о создании в Европе новой противоракетной системы. Какой бы ни была дальность действия этого оружия - сказал бы я - будьте уверены, Владимир Владимирович, Европа с этим не согласится. Европейская безопасность решается не в Варшаве или Праге: мы принимаем решения по этому вопросу все вместе, основываясь на принципах добрососедства, в том числе и с Россией, как и со всеми другими соседями. Европа хочет говорить в один голос - сказал бы я - и никто не говорит, что содержание и тон переговоров будет определять та или иная страна. Все будет решать Европа, в противном случае и речи не может быть о европейской концепции. В дальнейшем расширении НАТО на Восток мы не чувствуем никакой необходимости и не будем этого делать. Ни Россия, ни Европа не будут совать свой нос во внутренние дела других стран. Мы даже не хотим реабилитировать в 2007 году теорию об "ограниченном суверенитете", которая принадлежала Брежневу? Европа будет расширяться лишь в том случае, если мы этого захотим, если этого захотят страны, которые добровольно захотят этого.

Конечно же, дорогой Владимир Владимирович, ваша политическая система нам совсем не нравится, но мы не можем претендовать на то, чтобы вы применяли на практике европейские принципы, принимая во внимание, что вы не в Европе, что вы не хотите к ней присоединяться. Нам будет достаточно того, что вы будете выполнять взятые на себя обязательства, принятые Россией в момент вступления в Совет Европы, потому что эти обязательства едины для всех.

Мы не согласны с вами и по Чечне и говорим об этом со всей откровенностью. Но, поскольку в свое время мы признали, что это "внутреннее дело России", мы больше ни на чем не настаиваем, теперь мы не можем слишком громко кричать. Скажем так: вы их подавили, а мы допустили ошибку. Теперь мы станем последовательны и будем критиковать вас, если будет за что, без всякого снисхождения. И в заключение я бы сказал, что нам известно, что вы знаете, что Россия и Европа связаны единой судьбой. Мы нуждаемся в вас, а вы очень нуждаетесь в том, чтобы мы нуждались в вас. Так давайте выйдем на верную дорогу диалога. И, наконец, Владимир Владимирович - сказал бы я ему - Европа - это союзник Америки и им и останется на не поддающееся определению время, но не Америка и не будет ею на такое же не поддающееся определению время. Вам будет полезно помнить об этом.