Как всем известно, есть такая вещь, как хорошая идея, время которой еще не пришло. Эта максима может быть верной даже для президентов США.

Речь идет об американском предложении создать новый пункт противоракетной обороны в Польше и Чехии. Система, которая дополнит компоненты, установленные недавно в Калифорнии и на Аляске, предназначена прежде всего для защиты Европы и Америки от ракет, пущенных с Ближнего Востока. В принципе идея заслуживает внимания, но военные выгоды в краткосрочной перспективе не стоят ухудшения отношений с Россией, в которых она уже создала напряженность.

Вместо того чтобы проталкивать идею сейчас, когда угрозу от ракет дальнего радиуса действия с Ближнего Востока едва ли можно назвать острой, было бы лучше дать новому американскому президенту и новому российскому президенту - конституция страны запрещает Владимиру Путину баллотироваться в президенты в будущем году - возможность вновь обсудить этот вопрос в 2009 или 2010 году.

По плану, система будет состоять из единственного радара на территории Чехии и всего 10 ракет-перехватчиков в Польше. Несмотря на скромные масштабы, эти планы быстро становятся главной темой дебатов о европейской безопасности. США пытаются убедить Россию, что они не стремятся вновь разжечь холодную войну, предлагая подробно проинформировать российские разведслужбы о возможностях системы и передавать Москве все данные раннего предупреждения, полученные с ее помощью.

Госсекретарь Кондолиза Райс во вторник пыталась "продать" это Москве, но Россия не поддается. Путин даже грозится заморозить выполнение его страной Договора об обычных вооруженных силах в Европе, если США начнут осуществлять свои планы.

Многие страны НАТО поддерживают общую идею системы противоракетной обороны. Однако они задаются вопросом, почему Вашингтон решил осуществлять свой план в основном на двусторонней основе, только с Польшей и Чехией, новыми членами альянса средних размеров, давая им новую значимость в НАТО в целом.

Более широкий вопрос - почему США так торопятся запустить систему, особенно учитывая ее ограниченность. Теоретически 10 противоракет могут перехватить 10 боеголовок, но велика вероятность, что уничтожат в лучшем случае парочку. Учитывая то, что на уничтожение ракеты, летящей с Ближнего Востока, будет мало времени (видимо, не больше 20 минут), нам, вероятно, придется запустить одновременно несколько ракет, чтобы уничтожить одну боеголовку, так как не будет времени, чтобы подождать и посмотреть, попал ли первый перехватчик в цель.

Кроме того, все мы знаем о проблемах, с которыми столкнулись военные при испытаниях ракет Тихоокеанского щита, а в перехватчиках, которые будут использоваться в Центральной Европе, будет применена отчасти другая, еще менее проверенная технология.

Действительно, оборотная сторона слабости противоракетной системы делает российские возражения против нее лишенными серьезной стратегической аргументации. У России несколько тысяч баллистических ракет, и потому в невообразимом случае атомной войны между ней и Западом применение ПРО в Центральной Европе будет подобно использованию мухобойки против гранатомета. (Не говоря уж о том, что Россия, в отличие от страны-изгоя, не имеющей готовой технологии, может применить контрмеры, делающие маленькую систему абсолютно бесполезной. Например, противоракетную систему легко могут обмануть ракеты, выбрасывающие несколько "приманок" после выхода из атмосферы.)

Но суть дела в том, что Россия возражает против плана, многие европейские союзники нервничают, и вся идея может подтвердить глобальный имидж США как сверхмилитаризованной, склонной к односторонним действиям сверхдержавы. Любое серьезное решение о строительстве новой оборонительной системы должно учитывать это мнение и включать его в стратегические и дипломатические расчеты.

Здравый смысл говорит, что нет необходимости спешить просто ради того, чтобы мы могли начать строительство системы на территории Европы в последние 20 месяцев президентства Джорджа Буша. Если президент хочет сделать создание третьей точки противоракетной обороны частью своего наследия, он может этому способствовать - запустив официальный процесс изучения этой идеи в НАТО и дав нашим союзникам более значимое право голоса в дебатах. Это не только развеет их опасения, но и даст Пентагону дополнительное время на проектирование и испытания перехватчиков.

Нужно подключить к дискуссии и Россию. Нет, Москва не должна иметь право вето. Но ее видение имеет значение, особенно потому, что хорошая дипломатия может превратить ее в сторонницу, а не противницу плана. То, что Путин в этом вопросе непоколебим, не означает, что его преемник тоже будет твердолобым.

У будущего президента, республиканца или демократа, будет куда меньший багаж, чем у Буша, и ему, возможно, будет легче согласовать окончательный план противоракетной обороны с европейцами. Учитывая постепенность, с какой материализуется любая угроза, и сравнительно медленное развитие нашей технологии, это явно случай, когда тише едешь - дальше будешь. Самое главное, мы должны помнить, что, как сказал Путину этой зимой министр обороны Роберт Гейтс, "одной холодной войны вполне достаточно".

Майкл О'Хэнлон, старший научный сотрудник Brookings Institution, является одним из авторов книги "Трудная сила. Новая политика национальной безопасности"