Евросоюз Жака Шредера

Разве не стоит этот спектакль того, чтобы его посмотреть? На европейской сцене появились новые персонажи - Жак Шредер и Герхард Ширак. Но граждан ЕС интересуют их собственные страны, премьера в Брюсселе оставляет их равнодушными.

А там французский президент впервые официально представляет интересы Германии. Шредер передал свою почетную обязанность Шираку, ведь без него не обойдутся в Берлине, утверждает он. Какое доказательство доверия и единства! К тому же весьма символическое: Европа преодолевает разногласия, как национальные, существовавшие между бывшими заклятыми врагами, так и политические, между консерваторами и социал-демократами.

А быть может, куда правильнее оценка канцлера Австрии Шюсселя? Шредер таким эксцентричным образом пытается устранить неприятную накладку, случившуюся в его деловом календаре, выдавая ее за исторический прогресс. Дата саммита была известна давно. Да и вообще, правда ли, что национальные интересы в европейском интеграционном процессе настолько сблизились, что француз может говорить от имени немцев и наоборот?

Положа руку на сердце, надо сказать, что с этим согласятся не многие немцы, во всяком случае, если речь идет о таких вещах, как деньги, работа или военные операции. И возможно ли обратное: канцлер Шредер в качестве поверенного в делах аграрной политики Франции? Наши соседи-французы подняли бы вой. Любезный жест стал возможным только потому, что на второй день саммита не будет обсуждаться ничего важного. И он не является моделью будущего.

ЕС дарует себе конституцию, чтобы направить в определенном русле формализовать процесс сближения противоположных интересов. Его механизмы сложны, граждане их еле-еле понимают. Но это ни в коем случае не делает их более доверчивыми. Чем менее они постигают суть баталий и компромиссов, тем более они подозревают, что единение Европы происходит за их счет. И так до тех пор, пока ущемленными не почувствуют себя даже те группы, которые собственно получают от всего этого выгоду.

Например, малые государства, которые в первый день саммита активно продолжали выступать против проекта конституции. Они панически боятся, что сближение Германии и Франции приведет к тому, что более сильные европейские страны их недооценят и не будут к ним прислушиваться - и встречают понимание. Страх слабых перед сильным понятен каждому.

Фактическое же положение, предусмотренное конституцией, прямо противоположное. Она утверждает демократический принцип - "один человек - один голос".

В Еврокомиссии малые страны ратуют за принцип "один комиссар от страны", не важно, сколько человек проживает в этой стране - 400 тысяч, как на Мальте или в Люксембурге, 10 млн, как в Венгрии и Греции, почти 60 млн, как во Франции и Великобритании, или 82 млн, как в Германии. В Европарламенте депутат из Ирландии или Литвы представляет 280 тысяч граждан, из Чехии - 430 тысяч, из Германии - 828 тысяч граждан. Даже в совете министров, где количество голосов зависит от величины страны, действует правило - чем меньше государство, тем дороже ценятся его граждане.

С проблемой представительства субъектов различной величины знакомо любое федеративное государство - и оно решает его в большинстве случаев, будь то США или ФРГ, путем создания двухпалатного парламента. В одну палату выборы проводятся пропорционально количеству субъектов, в другую - пропорционально численности населения. Таким образом малые страны получают возможность воспользоваться правом вето.

К этой цели путем принятия новой конституцией стремится Европа. Ее противники - будь то Польша, Испания, Австрия или Прибалтика - защищают не справедливые интересы, а неоправданные привилегии. Европа не должна подавлять малые страны, но при этом она не имеет права приносить в жертву демократию и прозрачность. И не следует забывать, что, если граждане перестают понимать, о чем идет речь, каждый считает, что платить приходится ему. И рассерженно отворачивается. И здесь не помогут никакие спектакли.