Либеральные экономисты говорили, что Владимир Махлай - один из динозавров, которые будут мешать экономическому возрождению России после падения коммунизма в 1991 году. Тогда ему было уже за пятьдесят. Сейчас - шестьдесят три. Он сделал карьеру, подчиняясь указаниям советских плановиков, и не имел ничего общего с "молодыми реформаторами", которых очень любил Запад. Даже сегодня он презрительно смеется над акциями и облигациями, считая их "бумажными игрушками" для детей.

Но этот директор завода советской эпохи создает оазис процветания в городе, другие районы которого остались совсем разоренными после десятилетия реформ. Он реинвестирует прибыль в свой химический завод и вовремя платит налоги. Он создал тысячи новых рабочих мест. Как правило, западные банки не хотят связываться с российскими компаниями, но этому так называемому "красному директору" Европейский банк реконструкции и развития готов ссудить $40 млн.

"Если бы в России было больше таких людей, которые, так же как он, озабочены не только собственным карманом, в ней было бы лучше жить, - говорит Норин Дойл, заместитель вице-президента ЕБРР.

В восьмидесятые годы Махлай в течение шести лет руководил ОАО "Тольятти Азот", крупнейшим производителем аммиака в мире, и купил большую его часть в рамках приватизации в 1992 году. Ветеран химической промышленности смешивает старые и новые экономические формулы, создавая удивительно мощные их сочетания.

"Нам надо было оставить то, что было хорошо [в советские времена], и отказаться от того, что было плохо, - вздыхает он, когда мы беседуем в санатории, который он построил в сосновой роще на берегу Волги. Три недели здесь - с лечебными ваннами и сеансами ароматерапии - обходятся рабочему в $50.

Махлай жалеет о развале советской системы снабжения, однако ему удалось очень удачно заткнуть образовавшиеся дыры. В начале девяностых, когда торговцы-вымогатели отключили газ, который нужен ему для производства аммиака, он быстро создал новое предприятие, чтобы люди не остались без работы: кирпичный завод, оборудованный испанскими станками стоимостью в $7 млн. и способный зарабатывать достаточное количество денег на зарплаты. Когда только что ставшая независимой Украина решила ограничить ему доступ к трубопроводу, по которому на экспортные черноморские терминалы транспортируется аммиак, он начал прокладывать собственный трубопровод и возводить собственный порт, строительство которых продолжается в настоящее время.

А когда осторожные российские банки отказались дать ему денег на строительство установки по производству метанола стоимостью в $150 млн., он построил его на собственные средства. Из его химикатов производят удобрения, пластмассы, растворители во всем мире. На прибыли от продажи химических веществ советский босс открыл под зонтиком "Тольятти Азот" еще 30 компаний.

Махлаю рано пришлось учиться справляться с трудностями. Когда ему было шесть лет, его отец погиб во время аварии в шахте. Его мать не имела образования и с большим трудом могла прокормить детей. Юный Махлай нашел работу - каждое утро он приносил молоко директору шахты, что дало ему возможность узнать, как живут другие: "Я увидел, что у них всегда есть молоко и пирожки с мясом на столе, и подумал: "Как хорошо живут эти люди... почему я живу так тяжело?".

К успеху он шел по советской лестнице. В молодости он служил на подводной лодке, затем начал работать в химической промышленности города Пермь; к 1974 году он дослужился до директора завода. Через одиннадцать лет его перевели на "Тольятти Азот".

Два его сына пошли более современными путями. Андрей Махлай получил степень MBA в американском университете Дьюк, живет в Швейцарии, контролирует реализацию торговых контрактов "Тольятти Азот". Сергей Махлай живет в Северной Калифорнии и ведет учет американских клиентов "Тольятти Азот", покупающих больше половины аммиака предприятия.

Махлай - не ангел. Рабочие его предприятия пользуются многочисленными льготами советского типа, но зарабатывают ненамного больше средней региональной зарплаты - 4500 рублей, $160 в месяц. Он темнит по поводу своих акций "Тольятти Азот" - говорит, что ему принадлежит всего 5%, хотя многие утверждают, что ему принадлежит куда большая часть акций. Это один из первых приватизированных в России заводов, он продавался по экспериментальной программе - акции бесплатно передавались менеджерам и рабочим.

Махлай говорит, что торговля ценными бумагами - рискованное занятие для "безумных людей", однако несколько лет назад он сам проявил врожденный талант к этой игре, когда группа московских банков угрожала лишить его контроля, выкупив акции у рабочих. Он просто размыл их доли, эмитировав новые акции.

Но ЕБРР считает, что Махлай выгодно отличается от ненасытных российских капиталистов, которые полностью забирают всю прибыль своих компаний и прячут ее в оффшорных зонах. Такие магнаты разграбили многие предприятия Тольятти, в том числе крупнейшее российское автомобилестроительное предприятие ОАО "АвтоВАЗ". "Тольятти Азот" "инвестирует большую часть прибылей в регион, в другие предприятия группы", - утверждает Дойл.

Махлай мчится на черной "Ауди" по пыльной дороге и показывает пухлым пальцем на свой последний проект - черный корпус завода, на котором в советские времена делали оборудование для производства цемента. В 1991 году завод был закрыт, но недавно снова начал работать под руководством Махлая. Он купил его по номинальной стоимости и сейчас пытается переоборудовать так, чтобы на нем можно было делать цистерны для химикатов. Дело идет медленно.

"Здесь сложно разговаривать с людьми... государство всегда их субсидировало, поэтому они могли всегда получить деньги. Теперь они не хотят производить никакого другого оборудования, но кто же будет покупать то, что он делают? - спрашивает Махлай. - Мало помалу психологически они склоняются на нашу сторону".

Махлай создал 30 побочных предприятий, организованных практически по советской логике. Ему понадобились стройматериалы, чтобы построить дома для рабочих химического завода, он начал делать кирпичи и стекло. Ему понадобились кровати и шкафы для квартир, он начал собирать мебель и телевизоры "Самсунг". Он выкупил колхоз, чтобы обеспечить товаром два своих супермаркета, где рабочие могут приобрести продукты со скидкой.

Андрей Махлай говорит, что деревенские жители голодали. "Порой они стояли возле коровы и ждали, когда она родит теленка, а потом хватали его и сразу же использовали для еды". Он продвинул их в будущее, заасфальтировал грязные дороги, проложил телефонные линии и газопроводы. Он нанял швейцарского фермера, чтобы повысить урожайность, и удвоил количество скота.

Многие из побочных предприятий Махлая в конечном итоге становились прибыльными - в прошлом году их доля в прибыли холдинга составила 20%. Некоторые оказались нежизнеспособны. Завод по производству автобусов не принес прибыли. Сборка телевизоров оказалась слишком дорогостоящей при нынешних налоговых ставках.

Группа компаний "Тольятти Азот" в прошлом году заработала примерно $23 млн. при общей выручке около $250 и заплатила $42 млн. федеральных и местных налогов. Махлай инвестировал $50 млн. в свои предприятия и выплатил дивидендов на сумму $1 млн. Однако развиваться в тяжелом российском инвестиционном климате тяжело. "Каждый день - это борьба, какая-нибудь новая интрига", - говорит он. Правительственные бюрократы требуют взятки, конкуренты пытаются вытеснить его из бизнеса. Он говорит, что некоторые пытались дискредитировать его, публиковали в прессе компрометирующие материалы. "Если бы они чуть меньше мне мешали, и я мог бы найти больше инвестиций, мы могли бы строить здесь все, что захотели".

Роскошный дворец культуры, построенный Махлаем для своих рабочих в центре Тольятти - это храм его тяжелому труду. Как и здание санатория, он отделан мрамором, который добывается на его собственном карьере. Окна тоже изготовлены на его предприятии. В этом дворце не читают лекций о теории марксизма-ленинизма. Рабочие за небольшие деньги могут играть в баскетбол и бильярд, посещать бассейн, танцзал, брать уроки музыки. Дворец открыт для всех жителей Тольятти. "Мы начали и здесь получать прибыль", - говорит сын Андрей.

У Махлая и его сыновей большие планы на ближайшие годы. Они хотят запустить производство десятков наименований различных товаров из метанола, но им нужны деньги на исследования. Надо найти $200 млн. на завершение строительства черноморского порта. $40 млн. кредита ЕБРР помогут улучшить экологическую обстановку на химическом заводе, но Махлай говорит, что ему нужны $1,5 млрд. "Огромное количество проектов пропадает - ими нужно заниматься немедленно!".