В мае в результате мощного взрыва погиб президент Чеченской Республики Ахмад Кадыров, который пробыл на этом посту менее года. 29 августа, когда чеченцы будут голосовать за нового президента, может появиться возможность начать политический процесс и положить конец 10-летней войне в Чечне.

Население Чечни позовут голосовать на фоне продолжающейся войны, чудовищных разрушений и ужасающих нарушений прав человека. Хотя интенсивность войны на протяжении последнего года ослабла и предпринимаются какие-то попытки восстановления, голосование в любом случае пройдет в обстановке, не благоприятствующей демократическим выборам.

Необходимые для демократических выборов свобода слова, собраний и ассоциаций ограничены, передвижение по республике затруднено, безопасность сомнительна, в июле - под надуманным предлогом - был отстранен от участия в выборах сильный кандидат Малик Сайдуллаев, и это далеко не все проблемы, с которыми сталкиваются в Чечне кандидаты и избиратели.

Однако, если в этой неспокойной и неоднозначной обстановке может начаться политический процесс, направленный на прекращение конфликта, надежды, которые народ Чечни связывает с выборами, были бы оправданными.

Впрочем, у скептиков есть основания сомневаться в способности гражданских и военных властей в Грозном и Москве начать в республике все сначала. В прошлом году, во время референдума по новой чеченской конституции, аналогичная возможность была упущена. Хотя в год после референдума насилие и разрушения приобрели локальный характер, убийства, похищения людей и неприемлемое обращение с гражданским населением продолжались. Самое главное, что почти не было диалога между Москвой и лидерами Чечни.

Конечно, выборы сами по себе не могут положить конец конфликту, нарушениям прав человека и безнаказанности тех, кто их совершает. Круг насилия можно разорвать только в том случае, если на смену власти оружия в Чечне придет власть закона. Это было бы возможным, если за августовскими выборами последуют усилия российских властей, направленные на начало политического диалога, призванного ликвидировать пропасть между Москвой и народом Чечни.

Если бы, например, были раздвинуты рамки программы очень ограниченной амнистии, предложенной в прошлом году, которая бы распространялась на большинство чеченских бойцов и не касалась лишь самых отъявленных нарушителей прав гражданского населения, народ Чечни, возможно, поверил бы в реальность предлагаемого политического диалога. Это, в свою очередь, способствовало бы изоляции экстремистов в среде чеченских боевиков. Но, чтобы такие меры заслужили доверие, они должны сочетаться с передачей в руки правосудия сотрудников спецслужб, совершивших серьезные преступления.

Нужны и другие меры по установлению доверия. В конституции Чеченской Республики, принятой на прошлогоднем референдуме, есть серьезные изъяны. Например, она не дает равноправного статуса чеченскому языку. Не будет ли официальное уравнивание в правах чеченского и русского языков сильным сигналом для скептиков?

Конституция обеспечивает концентрацию власти в руках президентской администрации при сравнительно слабом парламенте. Не будет ли сбалансированное распределение власти более приемлемо для враждебных элементов среди чеченского населения? Хотя эти и другие изъяны конституции не выносятся на голосование, их можно исправить, внеся в конституцию короткие поправки, что значительно улучшит политическую ситуацию.

Помимо конституции, важным сигналом было бы усиление контроля над спецслужбами в Чечне и улучшение их подготовки, дабы обуздать злоупотребления. Серьезным жестом был бы быстрый пересмотр решения об отстранении от выборов Сайдуллаева. Международные организации могли бы способствовать доверию к избирательному процессу, отправив на выборы своих наблюдателей.

Понятно, что эти меры не могут решить и не решат накопившиеся в Чечне проблемы, но они могут убедить большинство населения в том, что начать сначала можно. Более сложными вопросами придется заняться в свое время. Альтернативой является продолжение власти оружия в Чечне.