Итальянские компании, русские чиновники, мировые поставщики. Большое расследование о коррупции в ООН

Это должно было стать первой миссией по восстановлению мира, возрождением ООН после завершения холодной войны. Голубые каски высаживались в Сомали, в попытке спасти народ, уставший от голода и милиционных формирований. В эти же самые дни, на одной из яхт на рейде у берегов Монако некий итальянский предприниматель передавал чемоданчик, набитый долларами, некоему чиновнику из Организации Объединенных Наций. За шампанским и устрицами, в то время как сомалийцы взывали о помощи, эти двое договорились о том, как они будут реализовывать подряд на создание базы в Могадишо, на которую должны прибыть иностранные контингенты. Спустя 10 лет, в 2003 году, ООН решила направить войска в Либерию, разрушенную до основания в ходе межплеменных столкновений. И тот же чиновник вел конфиденциальные телефонные переговоры уже из своего кабинета в здании ООН. На другом конце провода итальянские друзья пытались убедить его в том, что они должны получить контракт, переданный их конкурентам, по обеспечению 16 тысяч солдат, действующих под голубым флагом. Это две главы криминальной саги о том, что распределялись поставки самой главной международной организации. Это роман о жизни преступников, продемонстрировавший превосходство двух ведущих школ коррупции. Русской, которую олицетворяет Александр Яковлев, гений зла, создавший мировую сеть беспринципных отношений. И итальянской, экспортировавшей в Нью-Йорк приемы, отработанные в золотые годы Tangentopoli ("городом взяток" называли Милан во время расследований по делу о коррупции. - Прим. ред.). Это не шутка: те же менеджеры, что в 1992 году оказались в тюрьме San Vittore, открыли свои филиалы в тени ООН, чтобы воспользоваться своим криминальным опытом. Привыкшие иметь дело с "боярами" Первой республики, они очень быстро договорились с московскими крестными отцами ООН. Между собой они общались, называя лишь кодовые имена. Так, в перехваченных телефонных разговорах звучало довольно символичное имя Best friend, "лучший друг".

Первые трещины во Дворце ООН открылись со скандалом "Нефть в обмен на продовольствие". Речь идет о программе по продаже нефти, которую передавал Ирак Саддама Хусейна для приобретения медикаментов и продовольствия в условиях экономического эмбарго. После захвата Багдада ФБР удалось раскрыть истинный характер операции, проводившейся под эгидой ООН: деньги, полученные от продажи нефти, оказывались в руках режима, сочувствующих чиновников и представителей руководства ООН. В конце 2005 года разоблачения, собранные американскими следователями, заставили и генерального секретера ООН Кофи Аннана предпринять какие-то шаги, чтобы избежать подрыва доверия к Организации. Таким образом, была создана специальная группа, с ограниченными полномочиями внутри ООН: всего шесть человек, которыми руководил бывший американский федеральный прокурор Роберт Эпплтон. Образцом стали "Неприкасаемые" - группа, которой удалось раскрыть множество незаконных актов: в рамках расследования они изучили 700 контрактов. Эпплтон и его команда действовали без соблюдения традиционных византийских ритуалов ООН и без учета сложных дипломатических ситуаций. Они шли вперед, и в затруднительном положении оказывались руководители ООН, включая и самого Аннана. Отправной точкой для расследования стал именно "лучший друг" Яковлев: мелкий служащий, сформировавшийся в СССР, оказавшийся в ООН в первые месяцы после горбачевской оттепели, он, оказавшись в руках ФБР, был вынужден во всем признаться. Ему пришлось пойти на сделку: иммунитет в обмен на сведения о всей громаде взяток, о 20-летней коррупции, начиная с 1985 года. Многие подозревают, что он подтвердил только то, что он не мог отрицать. Но даже из этих его рассказов складывается мыльная опера с действующими лицами со всех континентов и одним лишь языком: языком долларов.

Для итальянских солдат Могадишо является синонимом слова "дом". Corimec является компанией, поставляющей разборные жилые дома для миссий. На Балканах, в Афганистане, в Ливане тысячи солдат месяцами живут в домах Corimec. Но в начале 90-х сезон поставок еще не начался: компания из Ломбардии могла рассчитывать только на бизнес в сфере гражданской обороны, поставляя контейнеры для операций по оказанию чрезвычайной помощи. Потом возникла идея: заполучить контракты ООН. В то время компания наполовину принадлежала Cagiva, известной марке мотосредств Gianfranco Castiglioni, наполовину семейству Брагьери, которое и осуществляло руководство компании. Именно Леопольдо Брагьери открыл путь в ООН. Он обратился к французскому посреднику Иву Пинторе, который и открыл ему двери в кабинет Яковлева. Трое сразу же поняли друг друга: русскому отходило 2% от каждой сделки. Два процента - магическая цифра. Они сразу же выиграли подряд на 500 бунгало, предназначавшихся для миссии в Сомали. 2,5 млн долларов - ценнейшая валюта в черные для итальянской лиры дни. Это был первый успех, за которым последовали и другие, гарантировавшие оборот в 30 млн долларов. Как рассказал Пинторе следователям, Брагьери был переполнен энтузиазмом: в августе 1993 года он организовал вечеринку на своей яхте на Лазурном берегу, почетными гостями были Яковлев с супругой, которому он вручил чемоданчик со 145 тысячами зеленых купюр. Но итальянский предприниматель отрицает этот факт, а француз не был прямым свидетелем обмена. А Яковлев? Он не помнит, также как и о других обменах наличными.

Кто находит друга, тот находит клад. Леопольдо Брагьери вспоминает, что он порвал с Cagiva и начал свое дело. Сфера была та же: сборные конструкции. Он поменял название, но не привычки. В 1997 году он пошел к Яковлеву и открыл карты: все те же 2%. Рассказывает московский раскаявшийся: "Брагьери сказал мне, что доходы будут поступать не со счета предприятия, поэтому договоримся, что они будут поступать со счета Best friend". За четыре года было получено заказов на 13 млн: в обмен русский получал 4-500 тысяч. По меньшей мере, Яковлев это признает, в то время как достоверный источник рассказал следователям о взятках в 720 тысяч долларов, полученных от Cogim. В результате полученных "Неприкасаемыми" доказательств, компания была исключена из числа поставщиков голубых касок. И не только: документы были переданы в прокуратуру Милана, прокурор Альфредо Робледо подключил Финансовую гвардию. Затем он допросил чиновника ООН, тот подтвердил информацию. Перед лицом этого наступления, итальянская компания организовала двойную оборону. Леопольдо Брагьери согласился с фактом взяток, но заявил, что был вынужден платить: "На кону были 28 миллионов долларов, я должен был получить заказ". Кроме того, Cogim поясняет, что компанией руководил сын, Филиппо Брагьери, который не имел отношения к взяткам отца. Яковлев не захотел был вымогателем и поменял показания: "Я встретился с сыном, и он дал мне понять, что он был в курсе всего. Он мне сказал, что папа отошел от дел и что он будет поддерживать контакты со мной", - заявил он в беседе с Робледо. Но Cogim стояла на своем, приготовившись участвовать в процессе.

Иную позицию заняла Corimec, оказавшаяся полностью в руках Mister Cagiva и принимавшая активное участие в бизнесе, связанном с обеспечением военных миссий за рубежом. Американские следователи и миланская прокуратура оценили тот факт, что она пошла на сотрудничество со следствием. У американских следователей возникло лишь одно сомнение: после ухода от старого хозяина компания Corimec поручила свои дела итальянской компании в Нью-Йорке Ihc. Для следователей ООН эта аббревиатура стала своего рода общественным врагом номер один, вовлеченным в десятки подозрительных тендеров, со следами, ведущими во дворцы Саддама Хусейна, и связями с финансистами "Аль-Каиды". Но пока доказательств фактов коррупции нет. Если судить по официальным документам, то к истории Ihc не придерешься. Она принадлежит люксембургской компании Torno Sah, но является ответвлением Torno Spa, колосса подрядов, которому пришлось поменять название после проведения в Италии антикоррупционной операции "Чистые руки". Через 13 лет люди из американской команды постучали в двери фирмы на Манхэттене: руководителей обвиняют в совершении преступлений, связанных с проведением тендеров по самым дорогим подрядам для миссий ООН. В результате следствия выяснились шокирующие подробности конкурсов. Главным действующим лицом, как всегда, был Яковлев. Но в этот раз его итальянского друга звали Эцио Теста, номер один в Ihc. Среди компаний, поживившихся за счет голубых касок, была Compass, мировой ресторанный колосс, с 360 тысячами служащих в 64 странах мира, 10 млрд годового оборота. В Италии дочерние фирмы компании занимаются обеспечением всего необходимого для школьных и служебных столовых, а также казарм.

Менеджеры Compass были крайне довольны, они писали Эцио Теста: "Мы создали инфернальную команду". Американские следователи восстановили картину получения подряда на поставки 16 тысячам голубых касок в Либерии. Как выяснилось, все тот же Яковлев передавал итальянцам информацию о будущих тендерах и секретную информацию, сведения о планах соперников, и в нужный момент подменял конверт с названием победившей компании. Что он с этого имел? Никаких доказательств о получении наличных. Следователям удалось раскрыть и другие странные связи. Например, сын русского чиновника в течение трех лет числился в Ihc. С удивительным спокойствием Теста сообщил, что Яковлев-отец вовлек их в серию промышленных планов по производству обеззараживающего вещества. За эти проекты с 1998 года в течение 4 лет они оплачивали ему пользование мобильным телефоном. И все? Шерифы потребовали устроить проверку счетов Ihc, но итальянский хозяин воспротивился. Вне здания ООН следователи не обладают никакими полномочиями. Но вот внутри они нашли электронное письмо, содержавшее секретный документ ООН, который Теста направил одному из клиентов. Как он его получил? "Я его нашел на принтере во время одного из посещений здания ООН", - ответил миланский посредник. Но Эпплтон не сдался: помимо этих правонарушений, он продолжил поиски следов взяток. Дело Ihc привело "Неприкасаемых" на ступеньки самого верхнего этажа ООН.

Итальянские дельцы задействовали самого известного итальянца в структурах ООН: Джандоменико Пико, главного участника переговоров по освобождению ливанских заложников в 80-е годы. Пико пришел в Организацию в 1973 году и занимался крайне деликатными вопросами: он был уже на очень высоком посту, когда решил стать "министром иностранных дел" группы Ferruzzi. Неудачное решение: через год после операции "Чистые руки" группа распалась. Пико открыл свою компанию, которая специализировалась на предоставлении консультаций компаниям и правительствам. Потом в 1997 году он вошел в руководство Ihc: он был президентом с окладом в 10 тысяч долларов в месяц. В августе 1999 года Кофи Аннан пригласил его в свою команду в качестве заместителя генерального секретаря, поручив ему персональное задание. Но в течение 7 месяцев Пико не покидал хорошо оплачиваемый пост в Ihc. По мнению следователей, речь шла о конфликте интересов. Но дипломат отверг все обвинения: "Я ничего им не дал, я игнорировал их связи с ООН", - заявил он Fox News, который первым рассказал о скандале. Следователи ему не поверили и привели в доказательство факт получения миланской компанией, по меньшей мере, одного подряда. И в 2005 году, после того, как просочилась информация о расследовании, заместитель генерального секретаря вернулся к частной деятельности. Это можно считать примером того, насколько отличается подход к оценке деятельности в Нью-Йорке и в Риме. Здесь у нас все предприятия, итальянские и иностранные, вовлеченные в скандал, продолжают выигрывать контракты, очень часто в результате прямых переговоров. От поставщиков сборных конструкций до тех, кто фрахтует транспортные самолеты, - все готовы делать деньги на миротворческих операциях.