Несмотря на опасность возникновения новой волны авторитаризма, россияне предпочитают игнорировать музей, напоминающий о жертвах жестокого режима.

В Советском Союзе самые опасные политзаключенные - признанные виновными в постоянной антисоветской деятельности, а также те, кто не отказывался от своих неортодоксальных взглядов - сидели в лагере "Пермь-36". Этот лагерь принудительного труда особого режима, расположенный в далеких уральских лесах, представлял собой несколько сараев, окруженных ограждениями из колючей проволоки. На каждого заключенного приходилось три вооруженных охранника.

Несмотря на свой страшный вид, эта тюрьма появилась не во времена жестоких сталинских идеологических репрессий 30-ых годов. "Пермь-36", забытый элемент самой недавней российской истории, был последним политическим лагерем СССР и процветал при администрации Горбачева. Умеющие независимо мыслить попадали сюда вплоть до конца 80-х.

На прошлой неделе в Москве открылась выставка, посвященная Гулагу. Она организована активистами, надеющимися заставить население России стряхнуть с себя безразличие и посмотреть в лицо этой части своего прошлого, в то время как большинство предпочло бы просто ее проигнорировать.

На следующий день после открытия выставки галерея была пуста. "Люди не хотят вспоминать о преступлениях Советского Союза. Большинству становится скучно, а многих даже раздражает, когда им пытаются напомнить об этом, - говорит Юрий Самодуров, директор Сахаровского центра, где проходит выставка. - Очень мало людей имеют хотя бы какое-то представление о том, что такие политические лагеря существовали в 80-х. Многие просто не хотят об этом знать".

Этот небольшой лагерь был открыт в 1972 г. в обстановке полной секретности, когда политики начали войну с очередной волной антисоветской деятельности.

За колючей проволокой располагались две разных тюрьмы: "строгого режима" - для осужденных за антисоветскую пропаганду и агитацию, и "особого режима" - условия в этой тюрьме были значительно тяжелей - для рецидивистов, считавшихся "Особо опасными государственными преступниками". Большая часть из них были писателями, поэтами, диссидентами и священниками.

Лагерь был закрыт в 1987 г. - либерализация, начавшаяся при Горбачеве, сделала его существование невозможным, в частности, потому что многие из заключенных были арестованы за выражение взглядов, очень близких к взглядам Горбачева.

Академик Лев Тимофеев был одним из последних политзаключенных Советского Союза. Его арестовали в 1985 году, по всей видимости, из-за романов и научных исследований, которые он публиковал за рубежом. "В моих работах не было ничего особо революционного, но многое прямо противоречило советской доктрине. На суде меня обвинили в нанесении оскорбления советскому народу", - рассказывает он.

Будучи осужденным впервые, первые шесть месяцев он провел в относительно мягких условиях бараков строгого режима. Позднее - в результате неудовлетворительного поведения во время бесед с представителям КГБ, руководившими работой лагеря, - его перевели в изолятор.

"Они хотели добиться признания вины или обещания отказаться от убеждений. Они говорили: "Мы хотим сделать из тебя советского человека" таким тоном, как будто собирались представить меня к награде. Но как только они поняли, что им меня не переделать, они перевели меня в камеру особого режима".

Политзаключенным разрешалось читать газеты и некоторые книги. "Восемь часов в день я собирал электроприборы. По вечерам я переводил стихи Роберта Фроста. Переводы были конфискованы - к бумаге относились с большим недоверием", - сказал он.

Условия были не настолько ужасны, чтобы люди умирали, как это случилось с сотнями тысяч заключенных Гулага во времена сталинских репрессий, но некоторых суровые лагерные будни довели до самоубийства. Чтобы как-то разнообразить монотонную диету, заключенные варили крапиву, надеясь, что ее сок улучшит качество питания.

Несмотря на то, что за забором тюрьмы находились огромные просторы незаселенных земель, в лагере было очень тесно, и заключенные страдали от клаустрофобии. "Пока я не посетил это место еще раз несколько лет назад, я и не подозревал, насколько там красиво, - сказал Тимофеев. - Мы просто не знали, что находится за забором. Нам были запрещены даже попытки поинтересоваться этим. Одного из заключенных поместили в одиночную камеру за то, что он остановился ненадолго, когда выносил золу, и огляделся вокруг". Тимофеев приветствует инициативу, направленную на то, чтобы напомнить россиянам о недавней истории их государства - особенно о том, что в советские времена в лагерях погибли десятки миллионов людей - но он не очень верит в успех.

"Несмотря на наши попытки это сделать, суд над Коммунистической партией так и не состоялся, в частности из-за того, что процессом политических реформ руководили те же люди, что сажали меня в тюрьму, - говорит он. - После войны Германия полностью отреклась от фашизма. Здесь этого так и не произошло, поэтому людям не хочется думать о преступлениях прежнего режима. Проще о них забыть". Писатель Леонид Бородин, который прожил пять лет в жестоких условиях лагеря особого режима, считает, что россиян нельзя обвинять в отсутствии у них интереса. "У людей так много проблем, что просто нет времени грузить себя прошлым. В любом случае условия жизни в большинстве нынешних российских тюрем значительно хуже".

КГБ сравнял "Пермь-36" с землей своими бульдозерами, чтобы бывший лагерь не превратился в место паломничества. Недавно он был восстановлен силами добровольцев и стал первым советским музеем Гулага, открытым в память жертв политических репрессий. Но в связи с тем, что страна по-прежнему отказывается признавать некоторые аспекты своего прошлого, музей не привлекает такого количества посетителей, как немецкие мемориалы, открытые в местах бывших концлагерей.

Директор музея Виктор Смирнов говорит, что людей обязательно надо информировать. "Мы должны бороться с безразличием, особенно сейчас, когда в Кремле наблюдается возрождение авторитарных тенеденций", - подчеркнул он.

"У людей очень короткая память, они тоскуют по сильному правительству. Они забыли, к чему это может привести. Мы должны им об этом напомнить".