В своей стране российская журналистка Елена Трегубова боролась за демократию и свободу слова. Теперь она скрывается в Лондоне - живя в постоянном страхе

Несмотря на то, что Елена Трегубова трясется за свою жизнь, несмотря на то, что она скрывается, ее внешний вид ярок. В вестибюль лондонской гостиницы она заходит в высоких черных лакированных сандалиях, узких черных сатиновых брюках, а ее длинные белокурые волосы колышутся в такт ее шагам.

Это одна из тех гостиниц, которые можно спутать с тысячей других: коричневое ковровое покрытие, в меру узорчатая обивка мягкой мебели, много металла в отделке. Именно поэтому Елена Трегубова и выбрала ее местом для нашей встречи.

Все электронные письма, в которых мы договаривались об этом свидании, она посылала в зашифрованном виде; документ можно было открыть только с помощью пароля, который знали только отправитель и получатель. И вот она в гостинице: тонкие черты лица, беспокойные глаза, рост за метр восемьдесят и вопрос, нельзя ли предосторожности ради провести это интервью, гуляя в парке. Несколько дней назад, рассказала она, по дороге домой, в свою лондонскую квартиру, она заметила, что за ней следит какая-то женщина. Когда она убыстряла шаг, женщина тоже начинала двигаться быстрее, а когда замедляла, то та тоже снижала темп.

Трегубова говорит очень быстро, переводчик за ней едва успевает. В какой-то момент она свернула в переулок, внезапно обернулась и попыталась сфотографировать женщину на камеру своего мобильного телефона. Этому трюку ее научил проживающий в Лондоне Борис Березовский, олигарх и противник Путина.

Елене Трегубовой 34 года. Когда ей было 24, она работала в газете "Коммерсант" и входила в журналистский кремлевский пул. Она сопровождала Бориса Ельцина в его заграничных поездках и могла писать обо всем безо всяких препятствий.

В то же время состоялся и ее обед с Владимиром Путиным, который тогда еще был директором ФСБ. Путин пригласил ее в дорогой японский ресторан. По дороге туда у нее сломался каблук, и после трапезы Путин на служебном автомобиле отвез ее к сапожнику. Известность к Трегубовой пришла после того, как она рассказала об этом эпизоде.

Он появился в книге "Байки кремлевского диггера", которая в карманном формате вышла сейчас в дополненном варианте в Германии. Очень живо и занимательно, не без тщеславия, в первой части книги она живописует последние годы правления Ельцина, передачу власти Путину и последовавшую вскоре потерю ею работы в "Коммерсанте", потому что для своего нового начальства она оказалась слишком неудобной.

Книга, в которой она описывает Путина как человека, жадного до власти и бессовестного, была продана в России в количестве 300 тысяч экземпляров. Через несколько месяцев после ее выхода, в феврале 2004-го, в доме, где тогда жила Трегубова, сработало взрывное устройство. Она как раз поправляла волосы, и тут раздался хлопок. Перед домом ее уже ожидало такси; за пару мгновений до взрыва ей позвонили из диспетчерской службы и спросили, когда же она наконец спустится. Взрывное устройство было прикреплено к ручке пустующей квартиры напротив, и милиция посчитала, что мишенью был отсутствующий собственник этих апартаментов. Однако Трегубова ни секунды не сомневалась, что взрывчатка предназначалась именно ей. Это убеждение привнесло в ее жизнь то, что не дает ей покоя и сегодня: веру, что она оказалась желанной целью, а вдобавок к ней и страх.

В этом месте она прерывает свой рассказ. Все, гулять ей больше не хочется. Мы возвращаемся в гостиницу, она заказывает нераспечатанную бутылку минеральной воды и соломинку: она не хочет пить из стакана, который принесла ей официантка.

Вот уже почти полгода Трегубова живет где-то в Лондоне, в какой-то маленькой квартире. Одна. Больше ничего об этом она говорить не хочет. Также ей не хочется говорить о том, как она проводит свои будни. Она читает, пишет, гуляет, об этом она еще рассказывает, но не открывает ни одной подробности, по которой можно было бы сделать вывод о ее распорядке дня.

Она приехала сюда, решив на некоторое время покинуть Москву. Это случилось в октябре 2006 года, после убийства ее коллеги Анны Политковской, после открытого письма Трегубовой Ангеле Меркель, которое в том же месяце было опубликовано в еженедельной газете Die Zeit. Это случилось, когда в Москве ей все чаще стало казаться, что за ней наблюдают посторонние мужчины и женщины. Уже в Лондоне она решила, что останется здесь, и обратилась с просьбой о предоставлении ей убежища. О причинах этого шага с ней говорить нелегко; она боится, что любой ее ответ наведет на нее ее предполагаемых преследователей.

Она лишь сообщает, что ее адвокат в России получил информацию, которая удержала ее от возвращения. "Для меня очень, очень опасно возвращаться в Россию. Не просто опасно, а опасно для жизни".

На Пасху ей на ее новой родине захотелось попасть на богослужение. В Лондоне есть две русские православные церкви. Трегубова пребывала в смятении, она была убеждена, что в какую бы из них она ни пошла, ее вычислят и обнаружат. Но не сходить на пасхальную службу она не могла.

Она вызвала такси и обратилась за советом к водителю. Таксист оказался греком. Он отвез ее в собор Св. Софии, играющий яркими красками греческий православный храм, светлый и праздничный. Это стало для нее одним из самых счастливых мгновений в Лондоне, мгновением, когда страх привел ее к чему-то прекрасному.

Она рассказывает об этом лишь под конец беседы, когда переводчик уже ушел и нам пришлось говорить по-английски. "Вы уверены, что переводчик заслуживает доверия?" - спрашивает она. Она сидит на краю кресла и держит сумочку на коленях, в этой позе она провела три часа, постоянно готовая вскочить.

Когда у нее появилось ощущение, что доверять нельзя никому? "Это чувство пришло вместе с режимом Путина и, конечно, с покушением на меня".

Неужели она никогда не думала над тем, что, как утверждает московская милиция, целью покушения была не она?

"Как вы можете меня об этом спрашивать, вы, с вашей спокойной жизнью? С тем же основанием вы можете утверждать, что Анна Политковская сама застрелилась, чтобы осложнить жизнь Путину. Да знаете ли вы, что это за ощущение, когда ты чувствуешь себя полностью незащищенной?"

В нашей беседе возникают моменты, когда взаимопонимания достичь очень сложно. Этого скепсиса западных журналистов, которые якобы не хотят видеть, что Путин снова превращает Россию в тоталитарное государство, которых можно ввести в заблуждение чуточкой "демократических декораций", Трегубова уже не выносит.

Еще худшего мнения она о политиках международного масштаба. От них она требует исключения России из "большой восьмерки", чтобы принудить Путина к большей демократии и свободе слова.

Вероятно, главный парадокс биографии Трегубовой заключается в том, что взрывное устройство на лестничной клетке, с одной стороны, содействовало ее большой популярности как критика режима, но при этом привлекло к ней на родине внимание всемогущих людей.

Когда в России вышла ее книга, ей к немалому ее удивлению позвонил олигарх Борис Березовский, которого она называла "злым духом российской политики". Несмотря на всю критику в свой адрес, он ее очень хвалил. "Возможно, потому, что в книге Путин выглядит еще хуже, чем он", - предполагает Трегубова.

После убийства Анны Политковской Березовский предложил обеспечить ей личную охрану. Вскоре перед Трегубовой предстал человек по имени Андрей Луговой и сказал, что он позаботится о ее безопасности и пошлет к ней двух своих сотрудников. Это был тот самый Луговой, который вскоре после этого сидел в баре гостиницы "Миллениум" вместе с Александром Литвиненко, умершим вскоре от отравления полонием.

Тем не менее, приехав в Лондон, Трегубова встретилась с Березовским. Он пригласил ее на обед, и ей в срочном порядке пришлось решать, можно ли ему доверять, не отравлена ли ложка или суп. Суп она попробовала и осталась в живых. "У меня сложилось впечатление, что вблизи Путина моя жизнь подвергалась большей опасности", - говорит она.

Когда в этот день Елена Трегубова сидела в вестибюле лондонской гостиницы, она еще не знала, что британская прокуратура объявит Лугового основным подозреваемым по делу об отравлении Литвиненко и потребует его выдачи. На вопрос, заданный позже, она отвечает в электронном письме: "Я надеюсь, что никакие политические причины не удержат правительство Великобритании от продолжения расследования этого убийства".

Трудно понять, почему Трегубова доверяет именно Березовскому. Она, во всяком случае, не допускает мысли, что их знакомство может оказаться для нее рискованным. Ее переполняют старые страхи, и она не может выйти из своей роли критика режима, которому грозит опасность.

Наш разговор снова и снова возвращается к внутренней российской политике. Елена Трегубова любит свою страну, она страдает, так как считает, что демократическое будущее России разрушено политикой Путина. "Моя страна" - это словосочетание в нашей беседе встречается очень часто.

Однако ее страна оказалась для нее недосягаемой. Она покинула свою квартиру, как покидают ее, уезжая на одну-две недели. Уже из Лондона она позвонила консьержке и спросила, не знает ли та кого-нибудь, кому можно было бы поручить поискать кое-что в ее вещах. Все остальное она попросила консьержку раздать бедным. Обращаться к родителям с просьбой освободить квартиру Трегубова не хотела ни в коем случае: "Так делают только тогда, когда кто-то умирает".

Не хочется ли ей иногда покоя, не появляется ли у нее желания создать семью? "Я часто облегченно вздыхаю оттого, что у меня еще нет детей. Дети - это всегда потенциальные заложники". Но тут же она рассказывает историю одной английской журналистки, которой уже за сорок, бывшей военной корреспондентки, недавно встретившей хорошего человека и родившей ребенка. "Все в жизни возможно, - говорит Трегубова. - Но сегодня я хочу просто выжить".

См. также: В путинской России победил бандитский закон (Елена Трегубова, Independent).