В конфликте вокруг Ирака дипломатия в течение последних четырех месяцев, несмотря на всю интенсивность дебатов в Совете Безопасности ООН и дорогостоящие инспекции, всегда имела лишь небольшой шанс. Разве Вашингтон с самого начала не был решительно настроен на войну? Не для того ли - и только для того - администрация Буша подключила ООН, чтобы придать легитимность военному вмешательству? Ответы на эти вопросы историки найдут позже, изучая протоколы Белого дома.

Теперь же непосредственно встает вопрос, что станет в будущем с ООН? Утратила ли эта организация престиж и вместе с ним свои возможности, поскольку оказалась неспособной воплотить в жизнь собственные резолюции? Не разделит ли она ? если не сейчас, то в ближайшем будущем ? участь Лиги Наций, не останется ли просто сноской в истории, как несколько месяцев назад заявили Буш и его соратники. Думается, едва ли. Это, скорее всего, окажется одной из многих ошибочных исторических аналогий, к которым администрация Буша прибегала в течение последних месяцев.

Основная задача ООН, зафиксированная в ее хартии, не лигитимизация войн, а их предотвращение. При этом ей часто не удавалось решить эту задачу. Всемирная организация еще никогда в своей истории не имела достаточных властных рычагов, чтобы воспользоваться данным правом. Эта реальность станет еще более очевидной, когда в Ираке раздастся первый выстрел. Однако новая демонстрация ограниченности возможностей ООН не может служить поводом для того, чтобы всемирная организация просто отказалась от своего права и изменила высокой цели. Именно такой изменой было бы одобрение членами Совета Безопасности милитаристской резолюции Буша.

Впрочем, администрации Буша, которая сейчас нелицеприятно отзывается о слабости ООН в том, что касается решительности и действенности, в будущем снова потребуется Организация Объединенных Наций. Несмотря на все разговоры о возможности самостоятельных действий, достаточно одного взгляда на тлеющие по всему миру конфликты: должен быть подготовлен новый план по Ближнему Востоку, необходимо дипломатическими средствами заставить Северную Корею отказаться от своей ядерной программы. Когда снова зайдет речь об этих проблемах, ООН внезапно снова окажется важным институтом и для США, это очевидно.

Буш одержит в войне с Саддамом Хусейном свою победу. В этом после многомесячных инспекций ООН не может быть никаких сомнений. Работа инспекторов в Ираке всегда имела две стороны. С одной, они осуществляли контроль от имени мировой общественности и тем самым способствовали мирному разрешению конфликта. С другой - они были одной из самых эффективных вражеских разведок в военной истории. Инспекторы установили для Вашингтона, что опасности применения Саддамом Хусейном оружия массового поражения практически не существует ? по меньшей мере, в значительном масштабе. Такового не нашлось даже в результате крайне интенсивного поиска.

Однако независимо от исхода войны в Ираке внешняя политика Джорджа Буша терпит катастрофическую неудачу. Ведь замешательство вокруг Буша больше, чем вокруг иракского оружия. О чем, собственно, идет теперь речь: о пресечении путей снабжения террористов, о разоружении, об изменении режима или о трансформации всего Ближнего Востока? В оправдание конфликта в Ираке Буш смешал все эти мотивы так, как ему было удобно.

Президент США и его люди обидели своих друзей и стимулировали врагов к быстрым действиям. К примеру, северокорейский диктатор Ким Чен Ир, глядя на Ирак, очевидно, думает, что Вашингтон можно держать на дистанции только при помощи неприемлемой для США угрозы ? возможности применения ядерного оружия. В Иране, кажется, мысли движутся в похожем направлении. Мир за последние месяцы стал гораздо более опасным.

Одновременно союзники никогда не находились в такой открытой и фундаментальной оппозиции курсу правительства США, протест мирового общественного мнения никогда не был настолько мощным ? разве что во время войны во Вьетнаме. Буш в значительной степени обрек свою страну на международную изоляцию ? несмотря на нежелание понимать это, глядя на верных ему британцев и испанцев. Но, даже если место их последней встречи было выбрано случайно, оно в высшей степени символично, потому что встречались они на острове.