Попытка Джорджа Буша достичь дипломатического предела прежде, чем атаковать Ирак, подвергает серьезному испытанию важнейшие международные организации, порожденные Второй мировой войной. Все они, хотя и в разной степени, не справились со своими задачами. И сегодня предметом серьезных размышлений становится вопрос о том, надо ли устанавливать после Ирака "новый мировой порядок". Простой ответ сводится к тому, что едва ли будет предпринято нечто грандиозное, но уроки, полученные США, несомненно, окажут влияние на формирование внешней политики в будущем.

Единство, продемонстрированное в ноябре прошлого года, было кратковременным, и Совет безопасности ООН оказался ввергнутым в более привычный хаос. Президент Франции Жак Ширак отказался от своей ноябрьской точки зрения и облачился в тогу великих разрушителей прошлого ? Иосифа Сталина и Никиты Хрущева. Другие члены СБ поняли, что на самом деле заявили о своей приверженности прямым и открытым действиям и согнулись под гнетом этого понимания.

Поэтому, когда в следующий раз нужно будет сделать важное дело, США побеспокоятся о том, чтобы взяться за него до заседания Совета безопасности. Скорее всего, долго ждать не придется - с учетом того, что, следуя примеру Саддама Хусейна, лидер Северной Кореи Ким Чен Ир наплевал на ограничения ООН, касающиеся оружия массового уничтожения.

Урок, впрочем, совсем не нов. С момента создания ООН Совет безопасности всегда оказывался слабым звеном в выполнении возложенных на него задач ? в поддержании мира и безопасности. В 1950 году американцам, решившим защитить Южную Корею, была оказана моральная поддержка лишь потому, что русские, оказавшись в неприятной ситуации, не воспользовались правом вето. Причиной будущих проблем стало то, что США подчинились решению ООН, по которому операция "Буря в пустыне" носила ограниченный характер, имея целью лишь удаление армии Саддама из Кувейта. В результате американцы не разгромили Саддама, хотя могли это сделать.

Так что идея о получении санкции ООН на решительные действия против агрессивных или опасных режимов всегда выглядела сомнительной. Поэтому США опираются на 51-ю статью Хартии ООН, позволяющую государствам проводить военные операции в целях самообороны. Конечно, это указывает на желание США не выходить за рамки правил ООН. При этом в мире, где лучшей защитой от терактов является подавление режимов, дающих убежище террористам и вооружающих их, самооборона представляется правомерным требованием.

Однако идея США о праве нанесения превентивных ударов повергла Совет безопасности в трепет. Правда, позже, в 1990 году, его привело в такое же смятение вторжение Саддама в Кувейт. В августе и сентябре он принял одну за другой 12 резолюций, стремясь примирить с "дипломатией" то единственное, что, как выяснилось, могло повлиять на Саддама ? военную силу.

Если США суждено в будущем обходить организацию, к созданию которой они в 1945 году приложили немало усилий, имеет ли смысл пытаться создать вместо ООН новую международную структуру, объединяющую государства со сходным образом мыслей, и не приглашать туда Францию, Россию, Германию и Китай? По-видимому, нет. Едва ли реалистично надеяться, что большие страны можно изолировать от принятия решений, и ясно, что у администрации Буша подобных намерений нет. Хотя США признают, что отношениям с Францией нанесен серьезный ущерб, они не собираются лишать эту страну роли в восстановлении Ирака после Саддама.

Кстати, обозреватель Джордж Вилл полагает, что Франция могла бы быть весьма полезной, если бы помогла нам прочесть архивы Саддама, в которых описано сотрудничество между его режимом и Францией на протяжении последних 12 лет.

Больших потрясений не ожидается. Образование, при соблюдении "законов" ООН, коалиций между теми, кто хочет защитить себя от террористов и стран-изгоев, является естественным решением в свете событий вокруг Ирака, и США, возможно, сделают именно такой выбор.

Отсюда следует вопрос о Североатлантическом альянсе. Противоречия в НАТО не так серьезны, как может показаться. Хорошо было бы проголосовать за исключение из НАТО Франции, просто на том основании, что она не желает сотрудничать с остальными 18 членами блока. Но Франция уже ограничила свое влияние. Она остается членом совета НАТО, но еще в 1966 году отказалось войти в интегрированную военную структуру альянса. Поэтому когда Франция блокировала поставки оборонительных вооружений в Турцию, чтобы та могла отразить атаки со стороны Саддама, руководство НАТО просто переслало запрос в Комитет по военному планированию, куда Франция не входит, и получило одобрение.

Правила НАТО допускают создание в рамках альянса групп, выполняющих определенные задачи. То есть в этой структуре достаточно гибкости для создания коалиций. Сейчас НАТО претерпевает изменения, связанные с расширением, однако задачи альянса, связанные с сосредоточением военной мощи США и их союзников в проблемных точках, ни в коей мере не стали достоянием прошлого.

Другой крупной структурой, возникшей в послевоенную эпоху, является Европейский Союз. Это серьезное достижение, в немалой степени потому, что создание Союза значительно уменьшило опасность повторения войн, на протяжении многих лет терзавших европейский континент. Ему удается привлекать и удерживать своих членов по одной простой причине: Союз упрощает европейскую торговлю и инвестиционные механизмы. Его главная задача ? создание единого рынка, охватывающего всю Европу. Для ее выполнения ликвидирован контроль на границах между многими из 15 стран, входящих в ЕС, и введена единая валюта, которая используется в 12 странах.

Противодействие Франции и Германии американской политике по Ираку привело к расколу в ЕС. Великобритания, Испания, Италия и Португалия оказывают США энергичную поддержку. Впрочем, нет худа без добра: скорее всего, это разрушит планы Франции превратить ЕС в наполеоновскую империю наших дней. Поскольку будущее ЕС, как политической силы, сомнительно, он может сосредоточиться на деятельности, сулящей европейцам наибольшую выгоду: совершенствовании единого рынка и привлечении в организацию новых членов.

Мир после Ирака изменится, возможно, к лучшему. Но структуры, созданные в прошлом, никуда не денутся.