Путин организовал поразительный поворот событий, пишут СМИ: недавно практически пария среди мировых лидеров, сейчас он больше похож на незаменимую фигуру в борьбе с "Исламским государством". Санкции против Москвы сохраняются, но украинское досье временно отложено - Запад говорит с Россией о Сирии. Для Кремля настал идеальный момент признать катастрофу самолета над Синаем терактом.

"Франция, Россия и США перешли от разговоров о сотрудничестве к делу. "Великая и единая коалиция" по борьбе с "Исламским государством" (запрещенным в РФ. - Прим. ред.), к формированию которой призвал французский президент Франсуа Олланд, начала вырисовываться", - утверждают Натан Ходж, Уильям Хоробин и Филип Шишкин в The Wall Street Journal.

В среду Барак Обама сказал: если Россия изменит военную стратегию в Сирии, обратив ее против "Исламского государства", США будут рады сотрудничать с Москвой в рамках более интенсивной военной кампании. По словам Обамы, он изложил эту идею президенту Путину во время встречи в Турции в начале этой недели.

Во вторник Олланд позвонил российскому коллеге, чтобы обсудить возможные совместные планы. Французский лидер приготовился на следующей неделе посетить Вашингтон и Москву, чтобы продолжить работу над формированием нового альянса. Во вторник вечером Франция запустила третий раунд авиаударов по фактической столице ИГИЛ - сирийскому городу Ракка. Днем по той же территории нанесла удары Россия - самолетами и крылатыми ракетами, говорится в статье.

"Усилия по созданию коалиции еще могут сникнуть, потому что некоторые крупные проблемы - особенно последствия российского участия в боевых действиях на Украине и разногласия по поводу будущего Сирии - никуда не делись", - отмечают авторы.

По мнению издания, наличие "общего дела" у потенциальных союзников складывающегося альянса стало особенно очевидным, когда Москва решительно подтвердила, что в разбившемся в прошлом месяце российском самолете была заложена бомба.

Новые возможности открылись для Путина после пятничных терактов в Париже, которые потрясли Францию так же, как 11 сентября [США], говорится в статье. Председатель комитета по международным делам российского парламента Алексей Пушков сказал, что они вынуждают Москву и Запад к сближению. "У нас были разногласия в 1930-х годах, но это не помешало нам создать коалицию против Гитлера", - заявил Пушков.

"Владимир Путин организовал поразительный поворот событий, - продолжает тему Натан Ходж, корреспондент The Wall Street Journal: - некогда практически пария среди мировых лидеров, российский президент сейчас больше похож на незаменимого человека в деле борьбы с ИГИЛ".

Во вторник российские военные самолеты бомбили Ракку, оплот ИГИЛ в Сирии, вскоре после французских бомбардировок. Перед этими авиаударами Кремль признал, что крушение российского самолета на Синае произошло в результате взрыва бомбы. "Мы их найдем в любой точке планеты и покараем", - сказал Путин об организаторах теракта.

Автор статьи отмечает неслучайный выбор слов российским президентом. Лидер Кремля, который когда-то хвастался, что "замочит" террористов "в сортире", очевидно, стремится ускорить создание международной коалиции для борьбы с ИГИЛ.

"Президент Франции Франсуа Олланд уже продемонстрировал готовность создать более тесный альянс с Россией. Еще недавно такое сотрудничество было почти немыслимо: после присоединения к России в прошлом году Крымского полуострова и в свете поддержки Россией украинских сепаратистов США и их европейские союзники ввели экономические санкции против Москвы, а НАТО переориентировалось на противодействие потенциальной военной угрозе со стороны России", - пишет автор.

Но начиная с сентября Путин стал энергично изменять геополитический баланс. Атаки на Париж в стиле 11 сентября шире приоткрыли дверь для Путина, хотя некоторые западные военные и политические лидеры по-прежнему выражают обеспокоенность по поводу его глобальных целей, отмечает Ходж.

"Сотрудничество США и России в борьбе с терроризмом всегда было проблематичным в связи с отсутствием доверия между нашими разведслужбами", и этот фактор лишь усилился в результате конфликта на Украине, считает Эндрю Вайс (Carnegie Endowment for International Peace).

В последние дни приобретает популярность идея сотрудничества США и НАТО с Путиным против ИГИЛ. "Эта идея смехотворна", - пишет в The Wall Street Journal Гарри Каспаров. По его мнению, российские силы пришли в Сирию не для борьбы с ИГИЛ, а "чтобы помочь Ирану и Асаду уничтожить все законные альтернативы статус-кво".

"Кремль также хочет, чтобы исход сирийских беженцев в Европу не прекращался", - пишет Каспаров. Кризис с беженцами отвлекает ЕС от "продолжающейся военной кампании Путина против Украины" и повышает популярность ультраправых европейских партий, а в результате от ЕС все активнее требуют отмены антироссийских санкций.

Автор уверен, что НАТО способно разгромить ИГИЛ без помощи Путина и Ирана. А сотрудничество США с Асадом и иранскими шиитами испортит дело - укрепит убеждение суннитов в том, что единственный выход - искать защиты у ИГИЛ.

Народы Сирии и Ирака нуждаются в защите и стабильности, которые лишили бы ИГИЛ основного источника рекрутов, но авианалеты, на взгляд Каспарова, вдохновляют столько же новых членов ИГИЛ, сколько уничтожают, а также провоцируют исход беженцев.

"Страх Запада перед введением сухопутных войск превратился в политический фетиш", - пишет The Times в комментарии, озаглавленном "Мы можем сокрушить ИГИЛ без всякой помощи Путина".

ИГИЛ - это армия из 20-35 тыс. человек, которая прерывает боевые действия, чтобы организовать кровавые расправы, которая способна передвигаться быстро, но вынуждена брать длинные паузы между каждым этапом войны, рассуждает автор статьи Роджер Бойз, делая вывод, что ИГИЛ можно победить, было бы желание.

Угроза ИГИЛ служит политическим целям многих игроков: режиму Асада она дает легитимность как оплоту борьбы с ней; иранцам - возможность сохранять плацдарм в Ираке; боевикам "Курдской рабочей партии" - повод строить базы в Сирии; пешмерга - постоянный приток денег и оружия из США.

"И потом есть еще Владимир Путин, который довольно откровенно использует взрыв бомбы ИГИЛ на российском пассажирском самолете над Синаем, чтобы положить конец своему статусу международного парии", - пишет Бойз.

"Что ж, когда-то мы объединились ради общего дела со Сталиным, чтобы победить большее зло в лице Гитлера. Тем не менее, нам не нужна помощь России в том, чтобы разбить ИГИЛ - если мы примем окончательное решение перейти к другому, более эффективному способу ведения войны. Военные эксперты считают, что 15 тыс. американских солдат будет достаточно при условии, что в Ираке они будут сотрудничать с национальной армией, а в Сирии - с пешмерга и ССА", - пишет Бойз.

После терактов в Париже для российских властей настал идеальный момент признать катастрофу пассажирского самолета над Синаем терактом, пишет обозреватель немецкой газеты Die Welt Юлия Смирнова. Согласно заявлению главы ФСБ Александра Бортникова, на борту А321 взорвалось самодельное устройство мощностью до 1 кг в тротиловом эквиваленте, к тому же экспертиза выявила взрывчатые вещества на обломках и багаже. После этого Путин заявил о том, что организаторы теракта "будут найдены и наказаны", и отдал распоряжение увеличить интенсивность авиаударов в Сирии.

"У российского зрителя речь Путина вызвала ощущение дежавю", - комментирует журналистка, напоминая, что во время предвыборной кампании 1999 года Путин обещал "мочить террористов в сортире".

Как говорит эксперт по вопросам безопасности из Московского центра Карнеги Алексей Малашенко, до терактов в Париже все выглядело так, будто "только одному российскому народу приходится платить за путинскую политику в Сирии. Но теперь Россия оказывается в одном ряду с Францией и фактически видит себя частью международной антитеррористической коалиции". Путину "теперь проще аргументировать, что в Сирии он борется не за диктатора Башара Асада, а против терроризма. Также это помогает ему оправдать расширение российское военной кампании". Кроме того, появляется "больше пространства для маневра и во внутриполитическом плане, в том числе по вопросу наземной операции в Сирии".

Зампредседателя комитета Госдумы по обороне Сергей Жигарев заявил в интервью телеканалу "Дождь", что после речи Путина он уже не станет "чего-либо исключать, в том числе и наземную операцию в САР".

Малашенко допускает, что сегодняшняя ситуация в России будет использована в качестве предлога для дальнейшей борьбы военными методами с сирийской оппозицией. "Продвижение собственных интересов в Сирии не потеряло для России важности даже после трагедии пассажирского лайнера. Некоторые люди в окружении Путина считают, что Асада можно держать вечно", - сказал Малашенко.

Кремль последним заявил, что 31 октября на борту российского самолета произошел теракт, пишет в The Daily Beast журналистка Анна Немцова.

Политический аналитик Владимир Рыжков сказал в интервью изданию во вторник: "Кремль откладывал на будущее новость о взрывчатке так долго, как только мог, поскольку она была крайне неуместной и неприятной: собственно, впервые в путинской России кто-то взорвал самолет за пределами страны".

Автор отмечает: на этой неделе новость о признании катастрофы терактом была распространена "в пакете" с сообщениями о том, что Путин - важный международный актор, а Россия помогает "неумелому Западу" в глобальной войне с террором".

Вечером во вторник Путин объявил, что Россия планирует удвоить количество авиаударов в Сирии, а также велел российским ВМС сотрудничать с Францией.

Рыжков напомнил, что Россия борется с террористами на Северном Кавказе и обязалась помочь с обеспечением безопасности в Центральной Азии: "Для России третий фронт - это чересчур". Он также посоветовал Путину "не забывать, что СССР развалился в результате" войны в Афганистане.

Еще один материал в The Daily Beast озаглавлен "Не спешите верить России, когда она утверждает, что самолет подорвало "Исламское государство".

Если российский авиалайнер над Синаем действительно был взорван, этот факт плохо сочетается с другой цепочкой терактов, совершенных ИГИЛ, пишет обозреватель Клайв Ирвинг, подразумевая недавние атаки в Анкаре, в предместье Бейрута и Париже.

По мнению автора, для успешного подрыва самолета нужен совсем иной набор умений, чем для атаки на наземную цель, а технические требования намного выше, чем для обучения и засылки автоматчиков или взрывников в город.

Если же ИГИЛ действительно удалось внедриться в аэропорт, выбрать подходящий рейс, подложить в самолет бомбу и снабдить ее таймером для подрыва в удачный момент, то возможности ИГИЛ - более масштабные и изощренные, чем казалось дотоле.

В недавнем прошлом самые амбициозные атаки на авиатранспорт совершались "Аль-Каидой на Аравийском полуострове". "Западные разведки знают, что это база человека, которого они признают мастером по изготовлению бомб для терактов в самолетах, - Ибрагима Хассана аль-Асири", - говорится в статье. Он изготовил бомбу, которая не сдетонировала в 2009 году над Детройтом, а также более замысловатую, которой планировалось взорвать самолет UPS (ее обнаружили за несколько часов до намеченного взрыва).

В случае лайнера Metrojet главный вопрос в версии о бомбе - выяснить, кто сконструировал детонатор и как он работал. Спустя 27 лет после подрыва самолета над Локерби все еще идут споры, использовался там радиотаймер или таймер-барометр.

"Для бомб, которые проносятся на борт пассажирами (а не подкладываются в багаж), нужны более изощренные детонаторы, способные остаться незамеченными", - говорится в статье.

И как можно всего за несколько недель организовать такую атаку? "Россия решила наносить удары в Сирии, в том числе чисто символические удары по ИГИЛ, лишь в конце сентября", - пишет автор, полагая, что "только после этого могло быть спровоцировано решение ИГИЛ нанести прямой ответный удар по какой-то российской мишени".

Автор советует не спешить с выводами. Остается выяснить еще очень многое.

Также по теме:

Теракты в Париже: Россия и Запад могли бы занять одинаковую позицию уже давно (Independent)

Почему Путин признал факт теракта? (Libération)

Восточное согласие (The Times)

Франсуа Олланд будет вынужден пойти на уступки России (Le Temps)

Остерегайтесь российской "помощи" на Ближнем Востоке (The Wall Street Journal)