Недавние теракты сделали жестче невидимые границы освещения событий в российских СМИ. Министерство культуры сделало 18 замечаний.

В сентябре, когда во время захвата заложников в школе на юге России прогремели взрывы, зрителей, бросившихся включать Первый канал, еще час угощали фильмом "Дама с попугаем". Второй канал демонстрировал фильм о путешествиях.

Многие россияне получали информацию о событиях в Беслане, где погибло более 330 заложников, от радиостанции "Эхо Москвы", дикторы которой смотрели телеканалы CNN и BBC.

"Я содрогался, видя, как два главных телеканала России игнорируют кульминацию трагедии в Беслане. Мы ни йоты не смогли узнать от них," - заявил Сергей Бунтман, заместитель редактора независимой радиостанции.

Однако российские СМИ, по-видимому, изо всех сил старались не перейти границу.

Министерство культуры и печати в октябре объявило 18 замечаний за неназванные нарушения закона о СМИ, около четверти из них касались освещения Беслана и других терактов. Повторное нарушение может привести к отзыву у издания лицензии.

Представитель президента Владимира Путина в верхней палате парламента Александр Котенков призвал к принятию закона о цензуре. "Мы должны подумать о введении регулирования, цензуры, - заявил Котенков. - Мы должны четко сказать, чего мы не можем публиковать в СМИ". Кремль заявил, что слова Котенкова не отражают взгляды Путина.

Постепенное исчезновение независимого телевидения в России широко обсуждается. Оставшиеся независимые СМИ постоянно сталкиваются с давлением со стороны Кремля. Но лишь после недавних вылазок чеченских и ингушских экстремистов стало ясно, что на самом деле представляет собой государственный контроль.

Во время кризиса в Беслане государственные СМИ почти не давали интервью с родственниками заложников. Они не торопились сообщать о гневе местных жителей на правительство и несколько дней игнорировали все новые признаки того, что заложников в школе не 354, как утверждали власти, а более 1,2 тыс. Об отсутствии Путина на сцене на протяжении трех дней кризиса не упоминалось вовсе.

"Какими напуганными и растерянными они были, наши прославленные телеканалы, - писала московская газета "Известия" за два дня до того, как ее главного редактора уволили за освещение трагедии. - Можно представить себе, как руководители государственных каналов сидели в своих кабинетах, смотрели CNN, получали сообщения от своих корреспондентов, а потом звонили своим кураторам: "Можно мне показать это. Нет, а что можно? И что говорить?""

Тенденция к усилению цензуры в России видна всем в этой стране. В том и проблема. Если мы согласимся с тем, что российское общество построено на принципах демократии, то увидим, насколько эта проблема серьезна, заявил Кирилл Позняков, ведущий программы "Сегодня" на НТВ, частном телеканале, контролируемом государственной газовой компанией, показавшем в прямом эфире перестрелку и штурм школы.

Один из редакторов "Известий" Георгий Бовт, также ушедший в начале октября, отчасти из-за продолжающегося противостояния между владельцами газеты и Кремлем после увольнения главного редактора. Он сказал, что "завинчивание гаек" в свободе печати является естественной склонностью властей.

Одним из множества напоминаний о 70 годах коммунистического правления является то, что общество и СМИ это терпят. "Самое слабое место российского общества - то, что оно не готово сопротивляться подобным попыткам", - заявил Бовт.

Позняков не понаслышке узнал об ограничениях в октябре 2002 года, во время захвата чеченскими мятежниками сотен заложников в московском театре на Дубровке. На связи с Позняковым по телефону был один из захватчиков, пока руководство канала не прервало ее.

Еще один известный тележурналист на условиях анонимности сказал, что российское телевидение явно работает по указаниям Кремля. "Понятно, что не говоришь правды о Чечне, не говоришь правды о президенте, - заявил он. - Не говоришь правды о стремлении правительства национализировать частную собственность".

Главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов сказал, что из Кремля ему "звонят каждый день".

"Готовьтесь к неприятностям", - порычал однажды в телефонную трубку пресс-секретарь Путина Алексей Громов, рассказал Венедиктов, которого предупредили, что глава государственного пенсионного фонда, будучи в ярости из-за обсуждения пенсионной реформы на "Эхе Москвы", только что вошел в кабинет президента и закрыл дверь.

"Разговорам нет конца, - сказал он. -"Почему вы уделяете такое внимание Чечне? Там ничего не происходит. Почему вы выставляете такого-то в таком свете? Это неоднозначный вопрос, к нему надо подходить тактично".

"Мой ответ всегда один и тот же, - заявил он улыбаясь. - Рейтинги и прибыли".

Иногда Венедиктов получает и анонимные звонки. "Они угрожают мне. Угрожают моему ребенку. Говорят: "Вы поддерживаете олигархов, тех, кто ограбил Россию. Подумайте о своем ребенке. Ребенке, который бывает там-то и там-то. Мы внимательно следим за ним". И они называют места, где мой ребенок действительно бывает".

"На российском государственном телевидении очевидно присутствие необъявленной, незаконной цензуры", - заявил Эдуард Сагалаев, президент Ассоциации телевещателей и бывший глава государственного телевидения.

"Во время Беслана я общаюсь с бывшими коллегами и говорю: "Я понимаю, что вы не можете назвать реальное число заложников, но почему нельзя показать одного из родителей с табличкой "Их более 800?" Вы можете сказать в Кремле, что виноват оператор, "мы не можем это контролировать". Можете уволить оператора. Но покажите это!"

Они ответили: "Эдуард, ты не знаешь, с кем нам приходится иметь дело". Но я точно знаю, с кем они имеют дело. И больше всего меня сегодня беспокоит состояние моих коллег".

Беспокойство разделяют и некоторые правительственные чиновники. Экономический советник Путина Андрей Илларионов предупредил, что страх перед цензурой может иметь катастрофическое влияние на экономику. "Страна, парализованная страхом, обречена", - заявил он.

Один из корреспондентов государственного телевидения завил, что журналистам никогда не дают инструкций, но они знают их на уровне подсознания. Он привел в качестве примера недавнюю инициативу Путина по отмене выборов региональных губернаторов.

"Угол должен быть таким: это очень позитивно; конституция это вполне допускает; и на самом деле речь не идет о назначении губернаторов, поскольку их должны утверждать местные законодатели, которых избирают".

Похоже, все понимают даже неопытные журналисты, сказал корреспондент. "Когда они выполняют задание, и их спрашиваешь о взятых интервью, они выдают уже отцензурированную версию того, что им сказали. Возникает ощущение, что в их мозг встроена самоцензура".

В Беслане, по его словам, руководство велело сотрудникам не показывать трупы крупным планом и не передавать в эфир требования захватчиков.

"Нам рекомендовали не показывать плачущих родственников. Наше начальство сочло, что не стоит уделять слишком большое внимание человеческим трагедиям, людям, охваченным горем и отчаянием", - сказал он.

Когда кризис в Беслане достиг кульминации, оба государственных канала в течение примерно часа придерживались программной сетки, прежде чем переключились на новости. Первый канал примерно через 10 минут вернулся к обычному вещанию; Второй канал рассказывал о Беслане около часа.

Сагалаев и известный телекритик Ирина Петровская подготовили письмо протеста, которое было представлено 24 сентября, на ежегодном вручении премий Академии российского телевидения. Три высших награды в тот вечер получили программы, закрытые в нынешнем году, по-видимому, из-за недовольства Кремля.

"Российское телевидение сегодня не свободно, - говорилось в письме. - Вместо своевременной и объективной информации нас пытаются заставить сообщать официальную версию; вместо свободной дискуссии - пропаганда". Только 28 из 130 вещателей подписали заявление, сказал Сагалаев.

"Конечно, никто не хочет, чтобы его уволили, - заявил он. - Но есть один способ объяснить это - поток ненависти со стороны моих коллег, обрушившийся на меня в тот момент. Они говорили, что я ищу дешевой популярности".

По мнению Сагалаева, Путин не доверяет ни СМИ, ни обществу.

"Нельзя обращаться с людьми, которые тебя выбрали, как с малыми детьми. Он считает их детьми. Он думает, что избирателям нельзя давать настоящие права, посмотрите, что они сделали со своими правами, выбрали преступников губернаторами и мэрами. Нельзя давать им даже спички, потому что они непременно устроят пожар.

"Я пытаюсь убедить его в том, что нужно быть смелым и говорить с людьми. Для того и создано телевидение. Бог дал его народу и властям для того, чтобы они говорили друг с другом".