На бумаге российская экономика выглядит практически неуязвимой, как броня. Темпы роста за второй квартал по сравнению с предыдущим годом составили 7,5%, инвалютные резервы занимают третье место в мире по величине, внешний долг невелик, торговый профицит, формирующийся за счет продажи сырья, колоссальный, а в фондах суверенного богатства отложено на черный день почти 200 млрд долларов.

Однако если взглянуть на фондовый рынок, положение выглядит отнюдь не радужным. Биржевые индексы сократились более чем наполовину по сравнению с их пиковым уровнем в мае, миллиарды долларов в форме зарубежных инвестиций выведены из страны, а источники кредитов практически иссякли. Попытки Центробанка провести "инъекции" ликвидности почти не помогают. "Дело в том, что никто никому не дает взаймы, - говорит Гарегин Тосунян, глава Ассоциации российских банков. - Это не столько финансовый кризис, сколько кризис доверия".

В условиях обвала на мировых рынках российский финансовый сектор оказался в числе тех, которые сильнее всего пострадали от последствий кредитного кризиса в США. На фондовых рынках и в банках Москвы общемировая ситуация обострила уже существующий кризис, обусловленный преимущественно внутренними причинами и возникший во время российско-грузинской войны в августе.

Два дня подряд - во вторник и в среду - торги на двух российских фондовых биржах приостанавливались после того, как инвесторы во время утренней сессии избавлялись от акций. Пока трейдеры нервничали, сидя сложа руки, правительство встречалось с банкирами, чтобы обсудить дальнейший курс действий.

Падение на российском фондовом рынке

"Это что-то абсолютно иррациональное, - говорит Сергей Гречишкин, президент банка "КИТ Финанс", который на этой неделе оказался под угрозой банкротства и теперь ведет переговоры о продаже своей доли стратегическому партнеру. - Мы видим совершенно бессмысленные котировки акций, так как, если взглянуть на некоторые показатели компаний, позитив просто феноменальный, но никто не хочет покупать эти акции, а все хотят их продать". Кризис вошел в фазу, "когда рациональных решений больше никто не принимает".

Президент Дмитрий Медведев и правительственная команда разработчиков экономической политики - группа, где преобладают либералы - по-видимому, все больше затрудняются определить, что теперь делать. Практически ежедневно они впрыскивают в банковский сектор ликвидность в форме средств Центробанка и дополнительных краткосрочных вкладов правительства, но большая часть этих денег лежит без движения и не доходит до испытывающих проблемы инвестиционных банков, которые в них нуждаются.

Симптоматично, что самое обнадеживающее высказывание Медведева с прошлой недели, когда начался кризис, сводится к тому, что правительство не собирается предпринимать никаких поспешных ответных мер. "Несмотря на то что произошло в августе, - сказал он, подразумевая войну в Грузии, в понедельник, выступая перед ведущими бизнесменами, - несмотря на военное решение, ничего в принципах экономической политики изменяться не будет. Смены приоритетов быть не должно. Нам не нужна ни милитаризация, ни огосударствление экономики".

Путин

Однако либералы в российском кабинете министров, по-видимому, оттеснены на задний план; именно это отчасти и напугало инвесторов первоначально. Осуждение международным сообществом российского вторжения в Грузию, имевшего место 8 августа, хотя Москва и уверяет, что защищала правое дело, спровоцировало ответную реакцию населения: неодобрительное отношение к глобализации и интеграции с Западом. Война лила воду на мельницу твердолобых националистов. Между тем крах фондового рынка, возможно, дискредитирует лагерь либералов типа министра финансов Алексея Кудрина и первого вице-премьера Игоря Шувалова, который в течение 8 лет правления Владимира Путина (экс-президента, который в мае стал премьер-министром) авторитетно влиял на экономическую политику России.

Крис Уифер, глава отдела стратегического планирования инвестиционного банка "Уралсиб", считает, что инвестиционный климат испортила, как он выражается, "политикофобия": "Есть два важных вопроса, которые волнуют инвесторов. Во-первых, политическая ситуация и ее возможный исход в ситуации, когда Россия вступает в следующую стадию своего развития - изменится ли что-то после грузинского конфликта. Во-вторых, вопрос о том, укрепила ли история с Грузией позиции тех, кому милее сильное государство".

Многие россияне возлагают вину за кризис исключительно на крах ипотечного рынка США, повлекший за собой банкротство нескольких банков в Европе и Америке. Общаясь с западными экспертами 11 сентября, Путин сказал, что Россия - часть глобальной экономики и происходящее связано с мировой экономикой. По его словам, ипотечный кризис в США привел к вывозу спекулятивного капитала, и западные институции начали репатриировать свой капитал задолго до кризиса на Кавказе.

Последние золотые деньки российского фондового рынка пришлись на май, когда инвесторы ринулись в страну после избрания на президентский пост Медведева: его считали либералом и фактором влияния умеренных на жесткую националистическую политику некоторых правительственных деятелей из команды Путина. Аналитики полагали, что правительство готово шагнуть на следующий этап развития.

Но не прошло и нескольких месяцев, как оптимизм растаял. К концу мая начались проблемы: крупнейшая доля британских капиталовложений в России - принадлежащая BP половина нефтяного предприятия ТНК-BP - оказалась под угрозой ввиду давления со стороны российских акционеров, а правительство, казалось, было бессильно вмешаться - или просто не захотело. Спор обострился, и в июле главный управляющий предприятия Роберт Дадли, которого поддерживала BP, покинул Россию, сославшись на гонения со стороны властей.

В день отъезда Дадли Путин вызвал на рынках новые страхи. На встрече магнатов металлургической промышленности в Сибири Путин накинулся на Игоря Зюзина, владельца российской угледобывающей и сталелитейной компании "Мечел", обвинив его в манипулировании ценами. Со своим фирменным черным юмором он пригрозил прислать доктора, чтобы вылечить Зюзина, который не пришел на встречу, сообщив, что заболел. Фондовый рынок упал, "Мечел", имеющий листинг на Нью-Йоркской фондовой бирже, потерял половину своей капитализации ввиду опасений, что компания обречена на гибель.

Затем антимонопольное ведомство начало расследования в отношении других крупных металлургических компаний в связи с манипулированием ценами - то был один из элементов кампании против безудержной инфляции, а позднее распространила проверки на факты "ценового сговора" производителей удобрений и цемента. Инвесторы начали опасаться, что правительство начнет навязывать ограничения цен некоторым из крупнейших "голубых фишек" России, что уменьшит потенциальную доходность вложений.

Для многих последней каплей стала война в Грузии. Страх перед капризами и произволом Кремля обратил зарубежных инвесторов в бегство. По оценкам аналитиков, за несколько недель после военной интервенции России страну покинул 21 млрд долларов. Слабость глобальных фондовых рынков и падение цен на нефть - статьи бюджета, от которой зависит здоровье фискальной системы России - усугубили ситуацию. 16 сентября Кудрин сказал, что в госбюджете появится дефицит, если цены на нефть опустятся ниже 70 долларов за баррель; сегодня баррель российской нефти стоит примерно 89 долларов.

Затем обвал фондового рынка, провоцируемый бегством иностранных инвесторов, приобрел намного более серьезные масштабы из-за внутренних проблем: отечественные инвесторы начали получать требования о дополнительном залоговом обеспечении займов, взятых под акции - и для приобретения тех же самых акций. Кучка богатейших бизнесменов страны заработала на этих операциях миллиарды, а многие бизнесмены помельче последовали их примеру: вариант казался беспроигрышным, поскольку биржевые индексы продолжали расти. "Если сложить всех этих людей вместе, получится финансовая пирамида", - сказал некий участник фондового рынка, пожелавший остаться анонимным.

Однако с конца августа подобных инвесторов, у которых слишком велика доля заемных средств, вынуждают либо возместить убыль наличными, либо продавать акции, и в результате происходит целая волна принудительных продаж. По словам трейдеров и аналитиков, именно в этом причина крупнейшего падения на рынке со времен кризиса рубля в 1998 году. "Главная причина - требования дополнительного залогового обеспечения, влекущие за собой принудительные продажи и понижение котировок", - говорит Андрей Шаронов, исполнительный директор московского инвестиционного банка "Тройка Диалог", в прошлом заместитель министра экономики.

Обвал фондового рынка определенно замедлит темпы экономического роста, поскольку доступ к источникам финансирования исчезает. По словам банковских служащих и аналитиков, это чревато разорением компаний средней величины, особенно в секторах недвижимости и розничной торговли. "Отечественных инвесторов было очень много. Если ты дважды привлек средства под акции, а эти акции подешевели более чем наполовину, то финиш - ты всего лишился, - поясняет некий инсайдер с биржи, пожелавший остаться анонимным. - Очень многие минигархи стремительно превращаются в наногархов".

Но не все с дрожью ждут последствий кредитного кризиса, который, по-видимому, может стать толчком к волне консолидации в ряде отраслей. Те, у кого есть наличные деньги или доступ к кредитам, могут выйти победителями, в различных отраслях - от банковской до производства алкоголя.

Александр Мечетин, председатель правления компании "Синергия", занимающей в России второе место по производству водки, говорит, что за прошедший месяц три менее удачливых конкурента предлагали "Синергии" купить их активы. "Сейчас очень много принудительных распродаж. На нынешнем рынке не все компании способны привлечь средства, и это наносит им ущерб". Он уверяет, что его компания в добром здравии.

Однако широкие массы российского населения практически не соприкасаются с акциями. Поскольку рубль практически нерушим, рядовые граждане почувствуют на себе передряги, только если лишатся своих сбережений в результате разорения банков или экономический рост значительно замедлится.

Однако такого варианта почти никто не ожидает. Иррационально, но факт: на фоне всех потрясений экономика продолжает расти. "Я не знаю ни одного экономиста, который не считал бы, что в нынешнем и будущем году рост составит менее 6%, - говорит экономист Клифф Капчен из нью-йорской фирмы Eurasia Group, которая занимается прогнозированием рисков. - А тот факт, что 8-процентного роста нет, - это, наверно, и к лучшему, так как в московских химчистках уже требуют 15 долларов за одну рубашку".

Теперь ясно: развивающиеся рынки не могут служить убежищем от бурь

Всего полгода назад некоторые аналитики осмеливались задаваться когда-то невообразимым вопросом: может быть, Россия и другие развивающиеся рынки послужат тихой гаванью - убежищем от финансовой бури на Западе?

Безусловно, в прошлом развивающиеся рынки не раз становились эпицентром взрывных волн - в том числе в 1998 году, когда Россия стала одной из главных жертв пошатнувшейся уверенности инвесторов.

Но изобилие дорогостоящего сырья и, соответственно, быстрый рост экономики - выгодные стороны многих из этих стран - могли, как считалось, частично оградить их от нынешнего трансатлантического шторма, который рушит банки.

Теперь же вера в это "расцепление звеньев" полностью утрачена. Инвесторы выводили свои деньги из России стремительно - в последний раз такие темпы наблюдались во время кризиса рубля в 1998 году. По всему миру начинают пересматривать перспективы рынков в ряде других стран, от Бразилии до Южной Кореи".

"За последние полгода атмосфера на развивающихся рынках изменилась кардинально, - поясняет Найджел Рендолл, старший специалист по стратегическому планированию на развивающихся рынках из RBC Capital Markets. - Полгода назад Россию даже называли убежищем от бурь, поскольку цены на сырье были высоки, но теперь считать так смешно. Развивающиеся рынки не имеют иммунитета к тому, что произошло в остальном мире. Идея расцепления дискредитировала себя".

В некотором роде эта смена точки зрения связана с признанием того факта, что одним из факторов, которые в последние годы вызывали рост на развивающихся рынках, был прилив зарубежных наличных денег, поскольку западные инвесторы искали, где бы побольше заработать.

Собственно, это имело драматические последствия: с марта 2003 года, начала "бычьей фазы", до конца прошлого года биржевые индексы развивающихся рынков поразительно увеличились вместе с ростом экономик. За этот период биржевой индекс MSCI Emerging Market подрос почти на 300%.

В авангарде шли четыре крупнейшие развивающиеся экономики - BRIC: Бразилия, Россия, Индия и Китай. Российский биржевой индекс ММВБ с марта 2003 года до своего пикового момента - 19 мая нынешнего года - вырос на 470%.

За истекший период этот индекс упал на 56%, поскольку некоторые западные инвесторы, вкладывавшие свою наличность в эти рынки, оказались в сложном положении. Наблюдается отток ликвидности в связи со все более активными попытками избежать рисков.

Все это усугубляется нарастающей неуверенностью в будущем сырьевого сектора. Приток денег на развивающиеся рынки в прошлом году частично объяснялся надеждами на дальнейший рост цен на товары, которые там производятся, - от нефти до какао.

Но потрясения последних дней, провоцируя сомнения в перспективах мировой экономики, повлекли за собой резкое снижение цен на некоторые виды сырья, например, нефть. А если в результате финансовых передряг экономический рост в будущем году действительно замедлится, снижение цен может продолжиться.

Оптимисты отмечают, что все еще есть много веских резонов, которые пророчат многим развивающимся рынкам блестящее будущее, несмотря ни на что. Такие страны, как Китай и Индия, находятся в хорошем положении благодаря росту среднего класса и крепкой промышленности.

Более того, после потрясений на развивающихся рынках в 1998 году многие развивающиеся страны усовершенствовали свою макроэкономическую политику настолько, что Запад иногда мог им только позавидовать. Но положение улучшилось не повсюду: например, страны Балтии в последние годы имеют колоссальный дефицит текущего счета, что делает их уязвимыми перед валютным кризисом. То же самое относится к Турции, Венгрии и Южной Африке.

В прошлом инвесторы предпочитали закрывать глаза на такие недостатки, но в нынешней нервозной обстановке их подход меняется, будь то недостатки банка, компании вне финансового сектора или даже целой страны, пусть даже самой большой.

Как говорит Алан Уайльд, глава отдела фиксированного дохода и валюты в Barings: "Рынок начинает включать надбавки за риск даже в цену бумаг Казначейства США, хотя традиционно они были предпочтительным активом во времена кризисов. Хотя в том, что касается других типов задолженности, правительства всегда будут иметь самый высокий рейтинг, сейчас наступили экстраординарные времена".