Сатирик Виктор Шендерович своей программой "Куклы" и другими передачами долгие годы вызывал негодование власть имущих в стране. Вместе с экс-чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым и другими интеллектуалами сатирик недавно основал "Комитет-2008", который требует проведения в России "настоящих демократических выборов". Интервью с Шендеровичем о свободе печати и о том, как Кремль обращается со своими критиками.

- Недавно в связи с конфликтом между "Би-би-си" и британским правительством российский министр печати Михаил Лесин выразил обеспокоенность положением дел со свободой печати в Великобритании. Вы еще считаете такие заявления смешными?

- В свое время, как известно, господин Лесин играл в КВН. Я полагаю, в нем проснулось его кавээновское прошлое. Он, очевидно, очень хорошо понимал, что он шутит.

- В течение последних трех лет вы со своими передачами трижды вылетали из телепрограмм. Двух каналов, на которых вы работали, больше вообще не существует. Вы не боитесь, что вскоре вы можете потерять свою последнюю нишу на радиостанции "Эхо Москвы" и в еженедельнике "Новая газета"?

- Конечно, боюсь и взвешиваю соотношение между эффектом от моей работы и риском. Я не могу себе позволить ругаться просто так и рисковать тем, что радиостанция, которая предоставила мне убежище, лишится своей лицензии...

- Другими словами, даже вы стали по нынешним временам более осторожным в своей критике...

- Нет. Есть две крайности, которых нужно избегать. Нельзя без оснований идти на грубые провокации и рисковать своей последней трибуной. Но если быть осторожным и робким и заткнуть себе рот, можно, конечно, работать без помех, но тогда все это становится бессмыслицей. Тогда я мог сразу же уйти на государственное телевидение и петь "многие лета нашему президенту Путину и российской армии". Как-то я спросил главного редактора "Эха Москвы", не надо ли изменить тональность моих передач. Он ответил: "Нет необходимости. Наша работа только тогда имеет смысл, когда мы можем говорить свободно".

- Не считаете ли вы, что ваши бывшие коллеги по НТВ и после захвата телеканала продолжают делать полезное дело, не давая в эфир только неуклюжую кремлевскую пропаганду?

- Цена за то, чтобы некоторые могли позволить себе немного ироничной критики в своих передачах, была довольно высокой. Этой ценой были мы. Коллеги, которые остались на НТВ, придали легальный оттенок уничтожению свободной прессы и последней независимой телекомпании в России. Однако было бы иллюзией считать, что можно окопаться в какой-нибудь траншее и продолжать сохранять независимость под государственным контролем. Когда НТВ после захвата заложников в "Норд-Осте" отважилось немного покритиковать генеральную линию, окопы сразу же были захвачены, Борис Йордан (первый директор НТВ, назначенный "Газпромом) вышвырнут вон, а на его место посажен человек, напоминающий советских комиссаров.

- То есть вы для себя не видите никакой возможности возврата на телевидение, например на НТВ, куда вернулись многие из ваших коллег?

- То, что я думаю, не играет в этом случае никакой роли. Сегодняшние заправилы на российском телевидении не видят для меня никакого места. Я не получил ни единого предложения, хотя летом я как журналист и сатирик предлагал свои услуги нескольким каналам. У меня есть огромное количество предложений по ведению игровых передач или по выступлениям со сцены с анекдотами. Но на политическую сатиру нет никакого спроса.

- Это связано с тем, что лично для вас нет никакого места, или с тем, что в сегодняшней России у этого жанра нет никаких шансов?

- И с тем, и с другим. Сегодня на телевидении больше нет никакой сатиры и вообще никаких оппозиционных взглядов. В советские времена существовала "Литературная газета", любимая газета всей интеллигенции. Тогда "Литературка" могла позволить себе чуть больше свободы, чем партийные органы "Правда" и "Известия". В пределах узких границ, которые задавала партия, здесь было возможно нечто-то вроде полемики. Телекомпании НТВ или REN-TV - это "Литературная газета" сегодняшней России. Однако, что разрешать, а что нет, решает Кремль.

- Ваши критики упрекали вас в том, что вы все время бьете ниже пояса. Что вы думаете сейчас по поводу тех передач?

- Та программа "Куклы", которая переполнила чашу терпения Кремля, основывалась на рассказе Гофмана "Крошка Цахес по прозванию Циннобер". Тогда все задавались вопросом "Who is Mister Putin?". Оглядываясь назад, я могу сказать одно: за прошедшие четыре года мы получили ответ на этот вопрос, и наш тогдашний диагноз подтвердился. С нашей жесткой критикой государственной власти и лично Путина мы не перебарщивали. Тогда мы тоже могли поступить по-другому и искать компромиссы с государственной властью. Нам было обещано прекратить уголовное дело (в отношении "Медиа-Моста", холдинга, к которому НТВ принадлежало до весны 2001 года) в обмен на смену нашей информационной политики по проблемам войны в Чечне и коррупции в правительстве, а также прекращение критики в адрес Путина лично. Нам открыто говорилось, что мы должны вывести из передачи куклу Путина. Мы могли на это пойти. Только тогда мы бы стали тем, что представляет собой НТВ сегодня, и придали бы всему происходящему еще большую легитимность.

- Завершен ли поход Кремля против критически настроенных СМИ после того, как оба оппозиционных медиамагната - Владимир Гусинский и Борис Березовский - утратили свое влияние и были вынуждены бежать за границу?

- Решающим фактором стал захват НТВ. Когда общественность согласилась с уничтожением НТВ, это явилось для власти огромной победой. Все остальные - это мелочь, они гораздо слабее. В данный момент еще разрешены такие средства массовой информации, как "Эхо Москвы", поскольку наверху считают, что основная задача выполнена: избиратели находятся под контролем. Старое НТВ было важным фактором, который определял общественное мнение, телевизионным каналом, который фактически стоял в оппозиции к правящей номенклатуре.