Скандал с американскими прокурорами - это часть более масштабного преступления администрации Буша - использования органов правопорядка в качестве инструмента правящей партии.

Когда генеральный прокурор Альберто Гонзалес сегодня прибудет на Капитолийский холм для дачи показаний, было бы неплохо держать в голове, в связи с чем, собственно, весь этот сыр-бор. Дело не в том, соврали ли Гонзалес и его подчиненные Конгрессу и общественности. (Они это сделали, причем не раз.) Дело даже не в том, уволил ли департамент юстиции незаконно федеральных прокуроров. (Конечно, да.) Дело в том, что администрация Буша пыталась извратить демократию, превращая федеральную юридическую систему в орудие правящей партии.

Многие люди думают о демократии как о свободных выборах, другие считают ее основным элементом базовые права (например, свободу слова) и немногим больше. Но на самом деле это только начало. Существует множество стран, где есть свободные выборы, однако они не являются в полном смысле демократическими, так как их правящие партии крепко держат в руках тиски.

Ключевая деталь, которая отличает сильные демократические режимы (подобные Соединенным Штатам) от слабых (подобных России), заключается в том, что последние используют органы правопорядка государства в качестве инструмента правящей партии. Президент России Владимир Путин ничего не имеет против того, чтобы бросать своих противников в тюрьму или отправлять ОМОН на расправу с демонстрантами.

Я отдаю себе отчет, что Соединенные Штаты не превратятся в Россию. Но не в таком ли поведении обвиняют администрацию Буша? Если это правда, то это крайне серьезный проступок.

Скандал с прокурорами сначала всплыл в Нью-Мексико, где представители Республиканской партии и администрации Буша неоднократно оказывали давление на прокурора США, чтобы он перед выборами выдвинул против демократов обвинения в нарушениях во время выборов. Прокурор Дэвид Иглесиас отказался и, предположительно, был за это уволен.

Однако президент Буш мог преуспеть больше в случаях, которые не получили подобной огласки. В прошлом году в Висконсине федеральный прокурор выдвинул такие фиктивные обвинения против демократа, назначенного губернатором, что федеральный апелляционный суд единогласно пересмотрел в этом месяце его приговор, признав доказательства "более чем неубедительными". Однако этот приговор и призрак коррупции сыграли серьезную роль на губернаторских выборах в ноябре. Прокурор штата Висконсин, который выдвинул эти слабые обвинения, изначально был кандидатурой для отставки у администрации Буша, но потом был вычеркнут из списка на увольнение.

Преподаватели коммуникаций Доналд Шилдс и Джон Краган обнаружили, что с тех пор, как Буш стал президентом, прокуроры США выдвинули 298 обвинений против демократов и только 67 против республиканцев. Это огромное расхождение, которое ни один республиканец даже не попытался объяснить, весьма подозрительно.

Есть и другие способы, которые использовали республиканцы, чтобы попытаться с помощью юридической системы выиграть межпартийные споры.

В 2003 году техасские демократы покинули штат, пытаясь помешать плану реформы республиканцев. Лидеры республиканцев отправили войска штата, чтобы их вернуть, а офицер полиции штата даже прибег к помощи министерства национальной безопасности, чтобы остановить самолет, на котором летели демократы.

В марте 2004 года газета New York Times сообщала, что Нью-Йорк во главе с мэром-республиканцем, который хотел, чтобы конференция его партии прошла гладко, поручил полицейским вести наблюдение за всеми группами, планирующими проведение демонстраций перед собранием партии 2004 года. Этот шпионаж осуществлялся под маркой антитеррористических мер, но многие из тех, кто оказался мишенью (в частности, сатирическая театральная группа "Миллиардеры за Буша"), не имели никакого отношения к насилию.

Очень легко преувеличенно отреагировать на эти вещи и заключить, что наша демократия в опасности, так как республиканцы - это потенциальные Путины. Но почти никто не демонстрирует повышенной реакции. Напротив, большинство людей демонстрируют недостаточную реакцию. Позволяя государственному аппарату безопасности влиять на выборы, мы создаем крайне опасный прецедент. Когда границы допустимого оказываются передвинутыми без явных протестов, часто потом они сдвигаются еще дальше.

Нет, мы не становимся Россией. Но то, что мы становимся немного похожи на Россию, достаточно, чтобы считать это огромным скандалом.