Каждый раз, когда Людмила Погребинская уходит из дому или возвращается в свою квартиру, у нее под ногами оказываются немецкие слова: "Добро пожаловать". Это написано на коврике, лежащем под дверью. Однако 66-летняя женщина с трудом осваивает новые слова. Когда она, искренне радуясь, открывает дверь, она говорит: "Одевайтесь" - и протягивает руки, чтобы принять мою верхнюю одежду.

Одинокая пенсионерка приехала в Германию из Киева в 2003 году. Ее мать была еврейкой, и этого обстоятельства хватило, чтобы получить разрешение на иммиграцию. Такое решение федерация и земли приняли в 1991 году, чтобы укрепить еврейские общины, которые после убийства 6 млн европейских евреев насчитывали на тот момент в Германии всего около 30 тысяч членов. Теперь право на иммиграцию будет даваться только при условии знания языка и шансов на получение работы - проект, который вызывает сильные споры.

Людмила Погребинская дважды в неделю добровольно посещает курсы немецкого языка при еврейской общине. Но нормально общаться она может только на своем родном языке. Поэтому Игорь Зингер из социального отдела еврейской общины присутствует при нашем разговоре в качестве переводчика. "Ей не хватает практики, поэтому она стесняется", - говорит он.

Бывший врач-трудотерапевт, в общем-то она приспособилась к новой жизни. Жизни среди стаканов с золотой каемкой, русских книг в стенном шкафу, спутникового телевидения, принимающего российские телеканалы, и книг на немецком языке. Она страдает от того, что ее понимают хуже, чем хотелось бы. Она тоскует по экскурсиям за город, по велосипедным прогулкам с друзьями и знакомыми, которые были частью киевской жизни. Но, тем не менее, она говорит, что "очень счастлива". По сравнению с ее пенсией в России, которой иногда не хватало даже на хлеб, она с учетом социального пособия имеет приличный доход. "Любое начало трудно", - приводит она по-немецки немецкую пословицу.

За последнее время численность еврейских общин в Германии увеличилась примерно до 100 тысяч человек, почти 90 тысяч из них - это выходцы из бывшего СССР. По данным министерства внутренних дел, с 1991 года в Германию прибыло около 190 тысяч еврейских "беженцев", из которых примерно 83 тысячи присоединились к еврейским общинам. В декабре на конференции министров внутренних дел было принято решение о дополнении требований к мигрантам - теперь они должны владеть немецким языком и иметь шансы на получении работы в Германии.

Людмила Погребинская высказывается по этой теме осторожно. Она называет решение министров внутренних дел "объективно несправедливым". Ведь для пожилых людей вроде нее достаточно знания языка на бытовом уровне. И вопрос о работе, поскольку она пенсионерка, перед ней не стоит. "Германия имеет право устанавливать такие требования, - говорит она, - но люди из России тоже имеют право на воссоединение со своими семьями, живущими в Германии".

Сначала Людмила Погребинская не хотела ехать в Германию. "Многие из моих родственников погибли во время войны". Два ее сына, пока она еще жила на Украине, познакомили ее ближе с Германией и немцами. Людмила Погребинская вынимает из стенного шкафа путеводитель на немецком языке под названием "Открой Украину". Его авторы - друзья ее старшего сына, который когда-то, будучи солдатом Советской Армии, служил в бывшей ГДР, а теперь вместе со своей женой-немкой живет в Веймаре.

Игорь Зингер не только переводит то, что говорит Людмила Погребинская. 43-летний мужчина, который живет в Германии с 1993 года и очень хорошо говорит по-немецки, дает свои комментарии. Он знает о многих семьях, которые распались, о родителях, которые не пользуются никаким авторитетом у собственных детей, потому что они "беспомощны", и о "русских, которые приходят в ужас, когда видят в почтовом ящике обычное письмо".

Тогда как Центральный совет евреев не одобряет ход мыслей немецких министров внутренних дел, израильский посол Шимон Штейн приветствует их намерения. Они совпадают с израильской позицией, которая не приветствует наличие еврейских беженцев где бы то ни было, потому что родина евреев - Израиль.

Родители Норы Гайдуковой - евреи, они эмигрировали десять лет назад в Израиль из Санкт-Петербурга. Для дочери этот вариант был неприемлем. "Я не говорю на иврите, я не очень религиозна, мне больше подходит Европа", - говорит эта общительная женщина. В 1996 году она подала документы в германское консульство в Санкт-Петербурге. Через семь месяцев вместе со своим мужем Игорем Хуббеевым, трехлетней (тогда) дочерью, чемоданом книг и двумя большими баулами с одеждой она приехала в Германию, в Нижнюю Саксонию.

Нора Гайдукова и Игорь Хуббеев относятся к тем многочисленным квалифицированным кадрам с высшим образованием, которые эмигрируют из России. Она социолог, он врач. Однако, несмотря на хорошее знание языка, многолетний профессиональный опыт и признание дипломов о высшем образовании, им тоже нелегко. Обоим по 55 лет. Еще в Санкт-Петербурге они готовились к переезду в Германию и, ожидая разрешения на иммиграцию, брали уроки немецкого языка, которые оплачивали из собственного кармана.

Президент Центрального совета евреев Пауль Шпигель требует организации бесплатных языковых курсов для потенциальных эмигрантов, евреев из Восточной Европы. Только так, говорит он, они получат шанс найти работу в Германии.

"Теоретически это так, - комментирует данное требование Нора Гайдукова, - но практически - нет". "Немецкий язык необходим, но это не все", - уверена она. Есть другие вещи, которые она считает более важными и которым заранее не научишься: образ жизни, повседневные дела, кредитная и правовая система. Она считает, что было бы неплохо, если бы будущие эмигранты еще в России получали информацию о немецком рынке труда: как он функционирует, как искать работу. "На рынке труда мне не поможет то, что я могу поздороваться или заказать себе чашку кофе по-немецки".

Игорь Хуббеев, который работал в России реаниматором и терапевтом, первое время в Германии зарабатывал себе на жизнь уходом за престарелыми и подручным на кухне. "Я испытывал некоторый дискомфорт", - говорит он, порой подыскивая немецкие слова. Но позже благодаря этому он получил право на пособие по безработице и, соответственно, на место на курсах повышения квалификации, от которых он ждет помощи в улучшении своей профессиональной ситуации. Но до сих пор он в качестве врача смог получить только временную работу. С осени он получает пособие по безработице и "снова и снова" ищет новое место.

Полтора года назад они переехали в Берлин. Нора Гайдукова получила место докторанта в университете и работу на фирме, основанной в Германии русскими эмигрантами. Недавно она как журналистка создала собственное акционерное общество. Нора Гайдукова смотрит вперед с оптимизмом: "Надо стараться и проявлять усердие". Ее муж согласно кивает.

Предложение привести в зависимость иммиграцию российских евреев от их шансов на получение работы супруги расценивают как циничное. "Тогда политики должны честно сказать, мол, мы больше никого не примем", - говорит она. Менять сегодняшние "очень мягкие" условия эмиграции на "очень жесткие" несправедливо по отношению к тем, кто только собирается переезжать. Например, к ее 33-летней дочери.

Для Игоря Хуббеева интеграция - это возможность "работать по специальности". Для его жены это в первую очередь "чувство". Еврейская община, членом которой она является, играет в этом определенную роль, пусть даже не решающую. Ее муж, который не является евреем, высказывает мысль, которую, пожалуй, не услышишь от еврея: "Это как директива из Кремля. Вдруг все те, кто раньше были атеистами, превратились в православных".

Как и в обстановке их берлинской квартиры, которая представляет собой смесь примет России и Германии (настенные часы с берлинской ратушей и чашки с памятниками Санкт-Петербурга), так и в жизни они пытаются сесть на немецко-русский шпагат. Между водкой, Эрнстом Юнгером, любимым немецким писателем Игоря Хуббеева, и Гербертом Гренемайером, музыку которого Нора Гайдукова называет "глубокой и человечной".

В продолжение темы