Я не знаю другой профессии, которая приносила бы столько разочарований, как журналистика. И в то же время распространено восприятие журналистов как знаменитостей - просто потому, что их имена печатают в подзаголовках на первых страницах газет, а их лица знакомы нам из вечерних выпусков новостей. Как можно забыть Артура Кента, который в 1991 году освещал на американском телеканале NBC войну в Персидском заливе и получил прозвище "шустрый жеребец" (Scud Stud) за приятную внешность и уверенное поведение во время прямых включений?

Хорошая журналистика должна выполнять роль системы раннего предупреждения, привлекая внимание нации или мирового сообщества к локальным событиям, которые угрожают перерасти в трагедию более глобальных масштабов. К несчастью, такие ранние предупреждения часто игнорируют, принимая их за одержимость прессы сенсациями, стремление раздувать новости ради повышения рейтингов и корпоративных доходов.

Бельгийские журналисты предупреждали о растущей угрозе геноцида в Руанде за несколько месяцев до того, как в 1994 году около 800 тысяч тутси были изнасилованы и убиты.

Почти миллион человек должны были погибнуть, прежде чем мировое сообщество и основной его сторож, ООН, наконец поняли, что ужасы, подобные Холокосту в Европе, повторения которых никто не ждал, прямо сейчас происходят в другой части света.

Пакистанские журналисты в течение десяти лет писали об опасностях режима талибов в Афганистане. Но только после того как террористы, обученные Усамой бен Ладеном и укрываемые "Талибаном", разрушили башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, мир наконец понял, насколько далеко зашла ситуация в этой стране на другом конце света.

Российские журналисты подняли тревогу в связи с растущей угрозой для свободы слова еще в 2001 году, когда государство захватило контроль над НТВ, единственным остававшимся независимым телеканалом с общенациональным вещанием. Они говорили, что разрушение холдинга "Медиа-Мост", являющегося материнской компанией для НТВ, проведет к подавлению всех независимых источников информации в стране и, как следствие, к уничтожению всех демократических институтов, появившихся после распада Советского Союза. Но потребовалась гибель Пола Хлебникова, американского журналиста, известного своими журналистскими расследованиями и главного редактора русской версии журнала Forbes, чтобы общественность за пределами России обратила внимание на эту проблему.

Весной 2003 года меня пригласили принять участие в нью-йоркской конференции, посвященной российской политике. Организаторами конференции были два крупных американских университета. Я выступала в качестве эксперта по вопросу средств информации и утверждала, что российское государство ведет последовательную политику, направленную на уничтожение альтернативных и оппозиционных голосов в СМИ.

К тому моменту Кремль уже контролировал 87% источников информации в стране, в то время как на момент вступления президента Путина в должность это распространялось только на 53%. Мой прогноз был безрадостен. Я утверждала, что люди, пришедшие к власти при Путине, многие из которых - выходцы из спецслужб, не станут терпеть оппозиционные голоса, хотя бы просто потому, что их корпоративная культура, если хотите, не предполагает возможности независимого мнения, всегда представляющего потенциальную угрозу для их выживания и их взгляда на то, что является наилучшим для страны.

Остальные участники конференции - известный американский журналист, менеджер российской нефтяной компании и политолог из Москвы - разгромили меня в пух и прах, они объявили мои доводы большим преувеличением. "Русские слишком склонны к пессимизму, - снисходительно сказал мой американский коллега. - Сегодня один журнал в Москве закрывается, завтра будет открыт другой. Не волнуйтесь, все будет в порядке".

Я, тем не менее, волновалась. И на прошлой неделе все тот же коллега написал великолепную и очень печальную редакционную статью, посвященную убийству его друга Пола Хлебникова и закрытию политического ток-шоу "Свобода слова", по воле случая имевшего место в тот же день. В статье мой коллега признает, что у российской демократии весьма мрачные перспективы.

Я понимаю его чувства. Но я не могу не задаваться вопросом, почему убийства 14 российских журналистов за время правления Путина не вызвали ничего похожего на то оправданное негодование, ставшее откликом в западной прессе на гибель Хлебникова. Что, американская кровь краснее русской?

Я вспоминаю редакционную статью в газете The Wall Street Journal, написанную руководителем Dow Jones, и последовавшую за ней подобную же статью в британской газете The Independent. Оба автора находили позитивную сторону в кагэбэшных корнях Путина, говоря, что офицеры КГБ были сливками российского общества. Как будто они никогда не слышали о ГУЛАГе или о преследовании диссидентов в 1970-х и 1980-х

Возможно, настало время создать международную организацию журналистов, которая по примеру американского Министерства национальной безопасности будет приписывать разные "уровни угрозы" каждому новому событию, чтобы общественность обращала внимание на конфликты и катастрофы в мире, пока они все еще находятся в стадии формирования, вместо того, чтобы закрывать на них глаза до тех пор, когда становится уже слишком поздно. Таким образом мы могли бы спасти несколько жизней.

Евгения Альбац - ведущая политической программы на радио "Эхо Москвы".