После публикации материалов ее дела из архива "Штази" Катарина Витт вынуждена защищаться от обвинений в сотрудничестве со спецслужбами. Олимпийская чемпионка по фигурному катанию утверждает, что не подписывала никаких обязательств и не передавала никакой информации.

После ее возвращений из-за границы в "Штази" лишь интересовались, как ей там жилось, защищалась Витт, давая интервью журналу SuperIllu. "Это было бы катастрофой для ГДР, если бы я не вернулась из-за границы", - говорит 36-летняя Катарина.

Двукратную олимпийскую чемпионку по фигурному катанию после опубликования ее 181-страничного дела из архива "Штази" стали подозревать в тесном сотрудничестве с МГБ. Витт пытается всячески обелить себя, утверждая, что "Штази" никак не могла способствовать ее карьере: "Это могли сделать только я и моя команда". Предоставлявшиеся ей льготы, это пустяки по сравнению с тем, что имела ГДР от ее выступлений.

Государство от "прекраснейшего лица социализма" получало вдвое больше: уважение за границей и наличную валюту. В ГДР Витт должна была отдавать в казну 80% доходов от своих выступлений.

Обвинения вращаются преимущественно вокруг материальных пожеланий Витт, которые росли вместе с ее популярностью. Так, к примеру, государство обеспечило ее посудомоечной машиной. "Если бы я выразила такое пожелание на Западе, вокруг этой машины для меня был бы построен дом". В дальнейший перечень государственных подарков вошли ярко-красный пятидверный "Гольф", а также темно-синяя "Лада", которые она, правда, оплатила. Только техобслуживание было для нее, как и для других выдающихся спортсменов, бесплатным.

Далее из документов следует, что "Штази" предоставила звезде специально оборудованный дом и бесплатную квартиру в Карл-Маркс-Штадте. Витт сказала в своем интервью, что она платила за это арендную плату. Она даже сохранила квитанции об оплате, но ей кажется слишком глупым предъявлять их в свое оправданием всем и каждому.

Упомянутое в документах "бунгало" в Вербеллинзее было предоставлено ей, так как она не нашла подходящей квартиры в Берлине. Его аренду она тоже оплачивала и только после объединения Германии узнала, что летний дом, принадлежащий окружному руководству СЕПГ, был отремонтирован и обставлен за счет "Штази".