На удивление жестокий приговор лишил четырех московских детей кормильца - а теперь может оставить их и без матери

Своего гражданского мужа Женя не видела четыре месяца. Когда наконец-то он снова предстал перед ее глазами, их разделяли решетка и крепкие мужчины в форме серого цвета. Они не могли прикоснуться друг к другу, не могли обменяться даже словечком. Жене свойственно верить в лучшее. Когда она выходит из дома с четырьмя детьми, то из-за своей ребячливости 34-летняя женщина нередко больше походит на их сестру, чем на мать. Потому-то она была уверена, что плакать ей вскоре уже не придется. Однако все обернулось иначе.

Когда Женя рассказывала о том, что происходило 1 июня в суде, где рассматривалось дело ее мужа, ее голос дрожал, лицо наливалось краской, а глаза наполнялись слезами. "Два и шесть", - выговаривала она медленно, чуть ли ни по буквам, будто не веря самой себе. "Два и шесть", - снова и снова повторяла она, не слыша больше ни одного вопроса. "Два и шесть" - это два года и шесть месяцев, на такой срок суд отправил ее мужа в тюрьму. "Это кошмарный сон, я хочу наконец-то проснуться", - сказала Женя, закрывая лицо аккуратными руками. "Больше всего страдают дети, старшим я говорю, что он в командировке, трехлетняя дочка постоянно спрашивает о нем, а я не знаю, что ей отвечать".

И это Женя, у которой всегда есть ответ на любой детский вопрос. По образованию она детский психолог, и лучшая няня, которую только можно себе представить. И сегодня моя дочь все еще приходит восторг, стоит ей только услышать имя "Женя". Даже после того как ей пришлось оставить работу, поскольку она снова находилась в положении, Женя не прервала отношений со мной и с моей дочкой. И хотя как многодетная мать она никогда не страдала от излишка денег, Женя ни разу не пришла в гости без пакета игрушек, а ее лицо всегда сияло, как московское солнце в июне, - от радости, которую приносили ее подарки. На этот раз Женина сумка снова была набита битком - игрушечными змейками, пупсами и конструкторами. Но уже на пороге квартиры Женя расплакалась.

Это случилось четыре месяца назад, 1 февраля, когда прежней счастливой Жениной жизни внезапно пришел конец. Конечно, она и раньше не казалось сладкой; зарплаты ее гражданского мужа Димы, работавшего в охранной фирме, с трудом хватало на семью с четырьмя детьми, одиннадцатилетним Ильей, семилетней Настей, трехлетней Катей и десятимесячной Аленой, и 700 рублей государственного пособия на четверых - около 16 евро - положение не спасали. Они легкомысленно приобрели в кредит новую кухню, и эти выплаты легли на семью тяжким бременем. Но они как-то держались. То, на что не хватало Диминой зарплаты, он с лихвой возмещал детям любовью и проведенным с ними временем.

Женя живет в Москве в маленькой трехкомнатной квартире вместе с еще десятью родственниками - такая вот коммуна поневоле: она сама, ее муж и четверо детей занимают 11-метровую комнату, Димина сестра со своими двумя сыновьями двух и четырех лет - соседнюю 10-метровую, а в самой большой, 17-метровой, живут Димины мать и младший брат. Кстати, теснота сыграла в этой истории не последнюю роль.

1 февраля Дима сильно поссорился со своей сестрой - речь шла о воспитании детей. Сестра закрылась у себя в комнате, отказавшись впускать туда собственных детей - как бы сильно они ни плакали. Дима вступился за мальчиков - и за это подвергся резкой критике со стороны старого друга своей сестры, который как раз оказался у нее в гостях. Мужчины, явно уже нетрезвые, начали выяснять меж собой отношения. Друг сестры, мужчина весом 120 кг, похожий на шкаф, набросился на Жениного дорогого Диму - человека скорее хлипкого. Дима был вынужден отступать. Так он оказался на кухне, где и случилось непоправимое: он схватился за нож, встал в позу и потребовал от гостя немедленно покинуть квартиру. Гость, однако, бросился на него, дело дошло до рукопашной, и в конце концов оба повалились на пол. Когда они пришли в себя, у гостя шла кровь. Из раны на животе. Дима, объятый ужасом, принялся оказывать раненому первую помощь.

"Это был несчастный случай..."

"Это был несчастный случай. И, кроме того, необходимая оборона, - уверяет Женя. - Рана была неглубокой, поначалу он даже отказывался ехать в больницу". Поскольку гость не хотел обвинять свою подругу и ее брата, Жениного мужа, в больнице он поначалу сказал, что на него на улице напал неизвестный. Но об истории прослышали его друзья, а потом разнюхала и пресса. Раненый оказался не простым смертным, а сыном известной телезвезды, спортсмена и героя-силача, которого в России знает каждый, а его лицо сияет с плакатов, установленных по всей российской столице, или, точнее сказать, свирепо смотрит с них сверху вниз. Несколько часов спустя к Жене на квартиру пришли милиционеры, и сразу же вслед за ними - съемочная группа. Бульварные газеты вцепились в "нападение с ножом на сына телезвезды". Так Женин муж оказался в СИЗО.

Отец-телезвезда надменно заявлял, что позаботится о том, чтобы преступник оказался за решеткой. Женя рассказывает, что их раненый гость, у которого, согласно больничным документам, в злополучный вечер анализ выявил в крови 2,7 промилле алкоголя, хотел спустить все на тормозах, но испугался своего авторитарного родителя. Когда же в зале суда он увидел своего противника в клетке, то набрался смелости и взял себя в руки. Это недоразумение, сказал он, оказавшись на месте свидетеля, хороши были оба, и Дима, подсудимый, не имел злого умысла. Он не сделал ничего, за что его следовало бы сажать в тюрьму. Когда в зале суда Женя услышала эти слова, она облегченно вздохнула; теперь, подумалось ей, все, конечно, переменится к лучшему; вместо нанесения тяжких телесных повреждений, как утверждало обвинение, ее мужа будут судить лишь за нанесение телесных повреждений по неосторожности или за превышение пределов необходимой обороны.

Однако складывалось впечатление, что показания потерпевшего судью не заинтересовали вовсе. То, что говорилось в зале суда, доверия не заслуживает - так написано в обосновании судебного решения. Верить можно только тому, что было сказано следователю под протокол. Женя показывает мне протокол допроса, который лег в основу обвинения. Он написан от руки, и я не могу разобрать ни одной буквы - одна сплошная непонятная вязь. Наверное, в курс подготовки следователей входит предмет "неразборчивое письмо". Я показывал эту бумагу своим многочисленным русским друзьям - хотя протокол написан на их родном языке, расшифровать его они тоже не смогли. Наверняка то же самое касалось и потерпевшего: документ, который после допроса он получил на подпись, фактически был чистым листом бумаги.

Правозащитники качают головами

Пожалуй, хороший адвокат попросил бы судью зачитать неразборчивый протокол, прежде чем класть его в основу обвинительного приговора. Судья, как и я, тоже не справился бы с этой задачей. Но Женя не могла позволить себе хорошего адвоката. У нее даже не получается накормить своих детей досыта. А вот у телезвезды и отца пострадавшего есть хорошие контакты на самом верху. И Женя убеждена: чтобы сдержать свое обещание, он пустил в ход все возможности.

Конечно, Женя не беспристрастна. И, безусловно, она представляет свою версию происшедшего в розовом свете. Но и на критический взгляд позиция правосудия кажется более чем сомнительной. В протоколах встречаются многочисленные противоречия. Их перечисление - история отдельная и долгая. Однако недорогой Женин адвокат эти противоречия не увидел или увидеть не захотел.

Правозащитники, которым я с документами на руках рассказал о Жениной истории, изучив приговор, лишь качали головами. Даже при самом строгом подходе, убеждены они, вполне можно было обойтись условным сроком, а при снисходительном - рассчитывать на оправдательный приговор. Насколько российское правосудие иногда оказывается удивительно мягким в отношении лиц известных - условные сроки порою присуждаются даже за заказное убийство, - настолько же оно безжалостно к простому человеку. Так, в случае Жениного мужа оправдательные и смягчающие обстоятельства просто не были приняты во внимание; в приговоре даже не отражено наличие у Димы четверых детей. В качестве мотива преступления фигурировали "враждебные отношения" между мужчинами - хотя до того дня они даже не были знакомы друг с другом. Подсудимый - который раньше никогда не был судим и отовсюду получил наилучшие характеристики - должен быть изолирован "от общества", говорится в судебном решении.

Один из правозащитников, обнаружив в приговоре с десяток грубых ошибок, бесплатно составил для Жени апелляцию. Примечательно, писал он, что 1 июня, день, когда отцу четверых малолетних детей был вынесен этот жестокий приговор, является в России Днем защиты детей. Женя обратилась в органы охраны материнства и детства, потому что ей элементарно не хватает денег на содержание собственных детей. Она рассчитывала на государственную помощь. Деньгами они ей помочь не могут, сказали тамошние чиновники, но у них есть другое предложение: пусть она идет работать, тогда двоих старших они помогут определить в интернат, а младших девочек, трехлетнюю и десятимесячную, - в детский дом. "Когда я в ужасе сказала "нет", - рассказывает Женя, детский психолог, снова запинаясь от спазмов, сжимающих ей горло, и не справляясь с подступившими слезами, - они заявили: если у меня нет необходимых средств на воспитание детей, они могут забрать их у меня насильно и все-таки отдать в детский дом".

Борис Райтшустер - руководитель Московского бюро журнала FOCUS