Если Саддам Хусейн применит химическое и (или) биологическое оружие, Франция готова вступить в войну. Об этом заявил или, вернее, это дал понять посол Франции в Соединенных Штатах Жан-Давид Левитт. Французский президент, между тем, обращаясь к нации в ходе телевизионного выступления, подчеркнул, что ультиматум, выдвинутый несколько часов назад Ираку президентом Бушем, "ставит под сомнение нашу позицию в отношении строительства международных отношений".

Что-то меняется в стане европейских сторонников мира, что дает американцам повод начать войну. Воздушное пространство над Францией, базы на территории Германии, которая вчера довольно пассивно отреагировала на ультиматум. По телевидению прозвучало заявление Герхарда Шредера, но не было предпринято никаких дипломатических инициатив. Канцлер сказал: "Угроза миру, которая исходит сегодня от Саддама Хусейна, не является оправданием гибели тысяч невинных".

Йошка Фишер, прибывший в Брюссель на заседание министров иностранных дел, заявил: "Сложилась трагическая ситуация".

После дипломатической активности последних месяцев от франко-германской пары ожидали чего-то большего. Но в действительности ничего не произошло. Судя по официальным сообщениям, ничего нового не было сказано и в ходе последнего телефонного разговора между Шираком и Шредером. Вчера французский президент разговаривал с российским президентом Владимиром Путиным и китайским президентом Ху Дзиньтао. Состоялся телефонный разговор и между Путиным и Ху Дзиньтао. Но каков результат?

Судя по всему, вряд ли можно говорить об "усилении" "фронта сторонников мира". В понедельник вечером, в ожидании ультиматума Буша, комментируя ситуацию, сложившуюся в ООН после того, как Соединенные Штаты, Великобритания и Испания сняли с голосования резолюцию по войне, Ширак и Путин переговорили по телефону, и Кремль объявил о необходимости последней дипломатической инициативы до того, как слово перейдет к военным. Но вчера так и не поступило сообщений о каких-либо дипломатических инициативах.

Из Москвы пришла иная информация. Министр иностранных дел России Игорь Иванов (который предупреждал о вето, о котором никогда не говорил Путин) выступил с заявлением, практически идентичным французскому: "Применение силы в Ираке без согласия ООН может привести к серьезным последствиям".

Что же Путин? Он также назвал войну "ошибкой", которая способна "дестабилизировать международную ситуацию". Во второй половине дня он имел телефонный разговор с Джорджем Бушем, и тон их беседы был скорее дружеским. Оставляя в стороне "разногласия" по Ираку, два лидера подтвердили важность "двустороннего сотрудничества" и необходимость "постоянных контактов". Путин подтвердил приглашение Бушу приехать в Санкт-Петербург в конце мая.

С китайским лидером дела обстоят примерно так же. Ху Дзиньтао сказал, что "не стоит закрывать двери миру" и что необходимо предпринять последнюю попытку "для урегулирования иракского кризиса". Об этом китайский лидер говорил и в ходе телефонного разговора с американским президентом. Но с Вашингтоном Пекин говорил в числе прочих вопросов о Северной Корее и необходимости "диалога" с ней. Буш обещал поступить именно так, и в конце разговора Ху Дзиньтао выразил удовлетворение позицией американской стороны.

Иными словами, в течение прошедшего дня никто не изменил своей позиции по Ираку, и ветер дипломатии подул против Франции - единственной страны, открыто осуждаемой всеми за раскол в Совете Безопасности ООН вследствие угрозы использования права вето. Об этом завуалировано говорил Буш и более открыто - Тони Блэр в ходе дебатов по войне в палате общин. "Фитиль" вето так и остался в руках одного лишь Ширака, и теперь он рискует обжечься. С учетом этого посол в Соединенных Штатах заявил: как только на театре военных действий появится химическое или бактериологическое оружие, Франция изменит свою позицию. Именно поэтому премьер-министр Жан-Пьер Раффарен произнес следующую фразу: "Мы боремся за мир, но мы не находимся в состоянии войны с Соединенными Штатами".