"Сесилия и Николя Саркози расторгли брак по взаимному согласию. Они заранее отказываются от комментариев по поводу развода". Хватило 13 слов из Елисейского дворца, чтобы поставить заключительную точку в истории последних недель. Но и этот эпилог оказался непростым: первое коммюнике, поступившее в обед, сообщало о разводе. Спустя два часа второй вариант документа содержал уточнения: речь идет о разводе, уже объявленном судьей, что подтвердила адвокат супругов Мишель Каен. Таким образом, дело о разводе было начато некоторое время назад, и в понедельник в суде Нантерра была поставлена последняя подпись под заключительным документом. По словам адвоката, обоюдное решение супругов было принято судьей. Не было никаких проблем. Все было решено в дружеской атмосфере, без каких бы то ни было трудностей. Сын будет жить с матерью и будет иметь возможность поддерживать тесные контакты с отцом.

Развод, как и многие другие, если бы не такие факты: Николя Саркози стал первым разведенным мужчиной, избранным президентом Республики (Сесилия - его вторая жена), и первым президентом, расторгнувшим брак во время исполнения мандата.

Именно неугомонная Сесилия настаивала на разрыве - она избегала исполнения роли, для которой явно не была создана. Очень сложно выдерживать давление со стороны масс-медия, соблюдать требования протокола, выглядеть прекрасной дамой, которой восхищается публика, будучи запертой в золоченой клетке, предназначающейся первой леди государства. Друг семьи Патрик Балкани сказал вчера: "Сесилия больше не хотела участвовать в жизни президента, в публичной жизни. Этого нельзя было избежать. Она уходила, возвращалась. Когда она вернулась, все подумали, что все еще может наладиться, быть как прежде. Но это было не так". Их первый разрыв в 2005 году, когда она сбежала с другим мужчиной, вероятно, самым непоправимым образом разрушил союз, возникший почти 20 лет назад.

Политический мир отреагировал очень спокойно, за исключением одного из руководителей партии зеленых ("теперь мы можем сказать, что действительно имеем президента разрыва"). Правые и левые отрицают, что президентский развод имеет хоть какое-то политическое значение. Лишь социалист Клод Бортолон попытался в ином ключе прокомментировать эту историю: "Многие французы могут сегодня сказать, что Саркози рассказывал нам красивые истории во время предвыборной кампании - как о покупательной способности и о пенсиях, так и о личной жизни". Но потом он признал, что ситуация немногим лучше и у левых, поскольку пара Франсуа Олланд и Сеголен Руаяль объявили о своем разрыве в июне: "В обоих случаях очевидно намерение избежать признания в существующих кризисах в ходе избирательной кампании".

В стане левых многие подозревают, что президент объявил вчера о разводе, чтобы отвлечь внимание от забастовки транспортников, блокировавшей всю страну. Олланд не захотел полемизировать: "Разъяснение было необходимо. Объявление могло появиться и раньше. Я хочу верить в совпадение". Никто не хочет вступать на скользкий путь обсуждения частной жизни. Реакция страны была примерно такой же, светская хроника не влияет на политические оценки: популярность или непопулярность Саркози в ближайшие недели будет измеряться тем, как ему удастся справиться с социальными волнениями и замедлением экономического роста, и не будет зависеть от его развода.

Политологи и социологические институты практически единодушны: "Саркози воспринимается, прежде всего, как профессиональный политик, который руководит политической деятельностью. Идея олицетворения нации в нем менее сильна, чем в его предшественниках. Но то, что он разведен, никак не ослабляет его имиджа",- говорит Франсуа Мике-Марти. И не исключено, что французы, в конечном счете, будут идентифицировать себя с президентом, у которого имеются проблемы в личной жизни, как у любого другого. Они также могут растрогаться, читая фрагмент выступления, с которым он выступил в среду, где говорится о "тягостном одиночестве, которое его угнетает, которое рождается из-за того, что лишаешься слушателя, поддержки, взгляда другого человека, об одиночестве, которое заставляет позабыть о чувстве любви и о том, что ты любим". Саркози говорил о материальных проблемах, но эти слова можно применить и к проблемам в личной жизни.