Как и в медицине, в политике встречаются болезни, которые распространяются несмотря на самую тщательную вакцинацию. Вспомните, как на этой неделе появилась новость, что Великобритания заявила претензии на 385 тыс. квадратных миль (1 млн квадратных километров) морского дна у побережья Антарктики. Не остановило Британию и то, что в 1959 году она подписала договор, по которому обязалась защищать самый малонаселенный континент Земли от международного соперничества.

Эта инфекция берет начало на другой стороне Земного шара - в Арктике. Борьба за право распоряжаться ею разгорелась этим летом, в то время как ледниковая шапка, которая тает все быстрее, уменьшилась до угрожающих размеров. В августе Россия организовала ура-патриотическое турне на дно Северного Ледовитого океана в районе Северного полюса, чем подвигла Канаду, США, Данию и Норвегию вновь озвучить собственные претензии на Арктику. Значительные, хотя и не нанесенные до сих пор на карту, ее нефтегазовые запасы привлекают всеобщее внимание, причем в свете роста цен на нефть и развития добывающих технологий они смотрятся все более соблазнительно.

Получается, Великобритания взяла на себя роль русского медведя на другом краю Земли? Не совсем. Претензии на свои сектора Антарктики заявили еще шесть стран: Аргентина, Австралия, Чили, Франция, Новая Зеландия и Норвегия. При этом районы, на которые претендуют Чили и Аргентина, пересекаются с участком, который хотят получить британцы. (США не признают претензии ни одной из сторон, однако оставляют за собой право в конечном итоге объявить и о своих интересах.) Все эти страны имеют выход к южным морям. В соответствии со статьей 76 Конвенции ООН о морском праве, если страна может доказать, что ее континентальный шельф простирается дальше в море, она может потребовать права на разработку ископаемых на расстоянии вплоть до 350 морских миль от берега. Именно это собирается сделать Великобритания в Антарктике, и она будет не первой. Австралия и Новая Зеландия уже представили аналогичные претензии на антарктические воды в соответствующую комиссию ООН.

Не станет британская заявка и последней. Все претензии по Договору о морском праве необходимо предъявить до весны 2009 года. В этом-то и дело. Пресс-секретарь министерства иностранных дел сообщила журналистам, что Лондон скорее "страхуется на будущее", и действовать в соответствии со спорными претензиями (а британскую заявку явно будут оспаривать) нельзя. Однако прозвучавшие требования свидетельствуют об ограниченности Договора об Антарктиде 1959 года и дополнения к нему, принятого в 1991 году. В них многое сделано для защиты континента - там запрещено размещать радиоактивные вещества, а Антарктида провозглашается объектом исключительно "научных исследований или для любых других мирных целей", запрещается добыча полезных ископаемых. Однако антарктические воды никак не защищены, хотя они составляют единую с сушей экосистему, которую населяет множество видов: от криля до пингвинов и от морских котиков до китов.

Если любая из стран получит право и возможность разрабатывать нефть в Антарктике, и особенно если добьется в этом успеха, то под угрозой окажется не только экосистема. Запрет на разработку самого Антарктического континента может быть отменен единогласным решением в любое время. Это крайне маловероятно, но всего двадцать лет назад столь же неправдоподобной казалась перспектива таяния ледников. Британская заявка и те требования, которые обязательно последуют за ней, - это шаги с расчетом на будущее, когда можно будет не противиться появившемуся искушению. Остается лишь надеется ради Антарктики, что мы сумеем отказаться от нефти и газа еще до того, как подобное искушение возникнет.