В конце июля 20 бывших министров, членов Института Франции (объединение пяти академий) и бывших участников Движения сопротивления, подписали петицию в поддержку прошения о помиловании Мориса Папона. Подписавшие документ, в большинстве своем восьмидесятилетние люди, выражали обеспокоенность в связи с возрастом заключенного, в то время как Европейский суд по правам человека за месяц до этого посчитал, что его содержание в тюрьме нельзя считать "недостойным и унизительным". В июле петиция вызвала бурную полемику, такой же бурной стала реакция на освобождение Папона.

Даниэль Кордье, бывший секретарь основателя французского Сопротивления Жана Мулена заявил: "Может ли 92-летний человек содержаться в тюрьме, какими бы ни были его преступления? Я считаю, что ответ должен быть положительным. До тех пор, пока он жив, он должен нести ответственность. Папон несет ответственность за участие в ужасном преступлении, самом чудовищном акте, совершенном против людей. Разве его нельзя было поместить в тюремную больницу, где ему обеспечили бы необходимый уход? Иными словами, я был очень удивлен, когда увидел репортаж об освобождении Мориса Папона: он мне не показался безнадежно больным".

Мишель Слитински, бывший депортированный, подписавший первый иск против Папона, утверждает: "Я был крайне шокирован, когда узнал об освобождении Мориса Папона, ведь еще 4 сентября генеральный прокурор выступил против такого решения, которое может стать настоящим ударом для общества. Сегодня нам говорят, что Папон серьезно болен, можно сказать, прикован к постели. Однако в телевизионных репортажах он выглядит бодрым, здоровым, все таким же циничным".

"Судьи совершили двойную ошибку. Они способствовали освобождению человека под тем предлогом, что он страдает, но одновременно с этим, они подталкивают к более активной деятельности крайне правые партии: всякий раз, когда оправдывают коллаборациониста, делается шаг в направлении возрождения расизма".

Серж Кларсфельд, адвокат и председатель Ассоциации сыновей и дочерей депортированных евреев Франции, заявил: "Освобождение Папона противоречит решению суда присяжных, которые, приговаривая его к 10 годам тюрьмы, когда ему было уже 89 лет, принимали в расчет то, что он может умереть в тюрьме. И мне не кажется, что он в настоящее время пребывает в агонии. Если бы одновременно с ним были освобождены несколько десятков тяжелобольных заключенных, это решение могло бы иметь другое значение. Судьи, принявшие это решение, проявили естественное сочувствие к одному из представителей их класса, поскольку они не хотели, чтобы он умер в тюрьме. Клаус Барбье и Поль Тувье не удостоились такого снисхождения: вам скажут, что они были убежденными врагами евреев и были приговорены к пожизненному заключению. Папон был высокопоставленным чиновником и действовал в рамках инструкций своего правительства. Вам также скажут, что до марта 2002 года не существовало закона, предусматривавшего возможность его освобождения. Никто не подкупал судей. Папон воспользовался социологической защитой. Он был представителем французского политического истеблишмента, и именно этим объясняется то, что процесс над ним затягивался до и во время правления Миттерана.

Для нас главным остается решения суда присяжных: решение французского народа осудить действия чиновников, направленные против евреев. Французский народ решил, что эти чиновники не должны были подчиняться приказам правительства.

Это освобождение - неожиданный и очень неприятный поворот. Прежде всего, для больных заключенных, обремененных семьями, более молодых, чем он, проживший в спокойствии до 80 лет. Папон - шеф полиции при генерале де Голле. Когда он был в тюрьме, это означало, что во Франции существует правосудие. Но когда он без признаков тяжелой болезни первым вышел на свободу в соответствии с новым законом, появились основания заявлять, что во Франции два правосудия".