Или: Как война в Грузии сдвинула центр Запада на восток.

Какой, собственно, альянс беспокоится о повышении безопасности в Европе? НАТО или ЕС?

Через месяц после окончания пятидневной войны за мятежные грузинские провинции ее итоги очевидны. НАТО парализовано вбросом американской гиперреакции. Непосредственно после начала боев оно заморозило работу Совета Россия-НАТО и тем самым отказалось от возможной роли посредника. Евросоюз, напротив, пусть и робко, в конце концов выступил как игрок, определяющий хоть что-то.

Результат челночной дипломатии Саркози между Москвой и Тбилиси выдающимся назвать невозможно (ЕС мирится с тем, что Южная Осетия и Абхазия, все еще рассматриваемые им как грузинские провинции, наводнены 7600 российскими военнослужащими, что этнические чистки остаются безнаказанными и что его наблюдатели должны ограничиться лишь собственно Грузией). Но, тем не менее, стороны конфликта разговаривают с Брюсселем, они считают Евросоюз более или менее объективным - в отличие от американцев, которые с самого начала ринулись на защиту Грузии.

Украина (не будем упоминать здесь о внутриполитических причинах) извлекла из этого интересный урок. Она стремится, прежде всего, в ЕС и только затем, возможно, когда-нибудь в НАТО.

Поэтому резюме грузинского кризиса Грузии таково: солидарность и защита Запада сместились на восток, от НАТО к ЕС. Центр Запада больше не в Вашингтоне - он в Брюсселе.

Эта тенденция - одно из последствий изменившихся представлений о методах, обеспечивающих геополитическую безопасность. Блоковое мышление НАТО, иными словами превосходство в ракетах и живой силе как средство устрашения противника, устарело.

В мире эпохи глобализации действует другое мышление: все мы зависимы от товарообмена. И там, где торговые связи тесны, там тесны и другие общие интересы - включая интересы безопасности.

К этому тезису в качестве примера два теста:

Финляндия не является членом НАТО, зато входит в ЕС. Что будет, если Россия нападет на финскую часть пограничного карельского региона (не слишком вероятный сценарий, но попробуем представить)?

Пожалуй, нет никаких сомнений, что ЕС отреагирует как военный союз. Немедленные санкции, ограничение свободы передвижения и остановка всех переговоров с Москвой о партнерстве стали бы первым следствием, а вторым, по всей вероятности, мобилизация войск и приведение в боевую готовность battlegroups (воинские формирования кризисных сил быстрого реагирования Евросоюза. - Прим ред.). ЕС огрызнулся бы всей своей мощью - лишь потому, что увидел бы угрозу своим деловым интересам в Финляндии. Главным образом, угрозу целостности своего экономического пространства.

"Финский аргумент против вступления НАТО: в нем просто нет необходимости. Ведь мы - члены ЕС, а на члена ЕС никто напасть не осмелится", - сказал мне недавно один финский дипломат в Брюсселе.

Тест второй, противоположный:

Турция - член НАТО, но не ЕС. Что было бы, если бы Россия напала на Турцию, например на черноморском побережье. Никаких сомнений! Европа явно не проявила бы такую высокую солидарность, как в случае с Финляндией. Представители Берлина, Парижа и Варшавы бесконечно долго искали бы в штаб-квартире НАТО возможные политические альтернативы, лишь бы не послать на берега Босфора ни одного солдата.

Какой из этого следует вывод? Де-факто ЕС - это намного более сильная солидарная ответственность, чем НАТО. Потому что общность судьбы здесь гораздо сильнее. Раньше в политике безопасности слово "финляндизация" имело иное значение. Сегодня оно могло бы стать кодом для той естественной заботы, которая существует в кругу друзей, каким является ЕС.

It's the economy, stupid! ("Это экономика, глупый!" - лозунг, под которым вел свою предвыборную кампанию 1992 года Билл Клинтон, что позволило ему победить Джорджа Буша. - Прим. ред.) - эта мудрость также относится к политике безопасности XXI века.