Тот, кто на заре своей жизни был уверен, что еврею, избежавшему Холокоста, не стоило выживать, если не выживет только что созданное тогда государство Израиль, и кто поэтому решил жить жизнью израильтянина в военной форме в Израиле, пребывающем в состоянии войны, прекрасно понимает, насколько трудно, не будучи гражданином Израиля, выражать мнение или давать советы, какой должна быть политика израильского правительства. Как оценить издалека, какой дорогой следует идти, чтобы избежать угроз, которые никогда не прекращались, в отношении права Израиля на существование, когда вовсе не твоя жизнь поставлена на кон? Но кому, как и 60 лет назад, дорого выживание еврейского государства, невозможно отказаться от права судить, подсказывать и даже, как мне однажды выпала возможность, принимать участие в полемике Times с американским другом и "критиковать Бегина", если тебе кажется, что это отвечает интересам Израиля. Не воспользоваться этим долгом и этим правом было бы ошибкой.

Было бы ошибкой беспрестанно задаваться вопросом о том, каким путем следовать, чтобы обеспечить будущее Израилю. Прекрасно понимаю, что в конечном итоге только израильские граждане будут делать выбор, а евреи, принявшие решение на законных основаниях продолжать жить в диаспоре, имеют право слова при принятии решений по Израилю, но они должны осуществлять это право с осторожностью и уважением по отношению к тем, кто каждый день видит, что под сомнение поставлено его собственное существование, существование еврейского государства.

Осторожность означает также непрекращающийся и напряженный диалог с историческими противниками Израиля, с врагами Израиля, как вклад в поиск правильного пути.

Осторожность сегодня нужна еще и из-за необычной ситуации, в которой Израиль оказался перед лицом не одной, а двух Палестин и двух палестинских правительств: "умеренного", готового признать Израиль, правительства Абу Мазена (Махмуда Аббаса) в Рамаллахе, и экстремистского правительства "Хамаса" в Газе, того "Хамаса", который слишком часто провозглашал и реализовывал политику насилия, террора, отказа Израилю в праве на существование.

Необычная ситуация, беспрецедентная, как полагают некоторые, которые, вероятно, не следили беспрестанно и со всей страстью на протяжении полувека за жесткими перипетиями палестино-израильского конфликта. На самом деле Израилю всегда приходилось противостоять двум Палестинам, более того, двум арабским мирам; ему всегда приходилось прилагать усилия, чтобы следовать по пути, способному привести к миру, который бы не был путем войны, навязанной, пережитой, но к которой он никогда не стремился. Израилю всегда приходилось раскалывать "фронт нет" и всегда находить израильских политиков, готовых к переговорам. Потому что, как учил Рабин, никакая победа в войне не может навсегда гарантировать выживание еврейского государства: выживание может гарантировать только мир. И мир, как первым сказал Даян, заключается с врагами.

В условиях вновь обострившейся дискуссии на Западе и, в частности, в Италии, те, кто выступает за то, чтобы не закрывать дверь для переговоров с "Хамасом", и те, кто говорит, что это было бы "предательством Израиля" и осуждением Абу Мазена, должны сделать непростой выбор, который будет основываться и на мучительной памяти о прошлом. Предоставим израильтянам делать окончательные выводы, ведь им не требуются многочисленные ярые защитники, они сами умеют защищаться, и не раз доказывали это.

Но историческая память учит тому или, по меньшей мере, именно мне так кажется, что Израиль спасет вовсе не военная сила, хотя военная мощь Израиля является необходимым условием для выживания еврейского государства, а путь переговоров со всеми, кто на них согласится. Какими бы ни были эти переговоры, публичными или секретными, возобновление переговоров с Израилем, пусть даже с переносом на самый последний этап пункта об окончательном признании Израиля, навсегда остается правильной дорогой; хотя никто не может гарантировать того, что эти переговоры завершатся успехом.

Поиск начала этого пути, каким бы трудным он ни казался, мне кажется сегодня верным, как это было верно 10, 20 или 30 лет назад: все израильские правительства в прошлом всегда держали открытым или приоткрытым путь к переговорам, со всеми, кто признает или не признает Израиль, лишь бы они были готовы разговаривать. Арафат (вы его не забыли?) был террористом. Египет и арабские страны прилагали все усилия, чтобы уничтожить Израиль. Различными и сложными путями Израиль сумел начать дискуссию с этими врагами, которые хотели его уничтожения. И эти усилия не были напрасными.

Нынешняя ситуация выглядит более сложной, потому что раскол между палестинскими сторонниками мира и сторонниками войны стал очевидным и потому что на национальный конфликт наложился острый религиозный конфликт. Но конфликт все тот же, и подавляющее большинство двух народов все также убеждено, что в конечном итоге придется смириться с сосуществованием "двух государств на одной земле". На бумаге эта миссия возложена на гибкого Тони Блэра, которому удалось помирить даже ирландских католиков и протестантов, и она кажется невыполнимой. Но история богата примерами урегулирования, казалось бы, неразрешимых кризисов.

Я говорю: дайте ему возможность работать. Передадим в его распоряжение все силы, экономические, политические, но и военные силы единой Европы и силы Америки, которая начинает осознавать пределы своей мощи и ищет новые пути для достижения мира с арабским и исламским миром.

И не будем ему слишком надоедать публичными заявлениями (у меня имеются сомнения в отношении необходимости публикации документа 10 европейских министров или публичного занятия позиций европейскими министрами, пусть даже это продиктовано благими намерениями).

Надо надеяться, несмотря ни на что. Этот лозунг на протяжении всей жизни сопровождал тех, кто инстинктивно идентифицировал себя с делом Израиля и никогда не игнорировал и не забывал, что палестино-израильский конфликт, вероятно, в большей степени, чем любой другой исторический конфликт, является столкновением двух идей. Я выражаю концепции, которые всегда выражал и на которых всегда основывался в поисках путей к диалогу и миру. И мне придает силы мысль о том, сколько израильских друзей, которых я уважаю, разделяют эти настроения.