Когда речь заходит о новом плане президента Буша по установлению мира между Израилем и палестинцами, стоит помнить о том, что политические инициативы на Ближнем Востоке представляют собой невероятную череду провалов и поэтому аналитики говорят не о шансах, но о политическом мастерстве. После впечатляющей поездки Анвара Садата в Иерусалим в ноябре 1977 года пресса, принявшая тогда цинизм за мудрость, была настроена скептически. В конце концов, за первые 25 лет своего существования Израиль был вынужден воевать с Египтом четыре раза. Но в данном случае по прошлому нельзя делать выводы о будущем, поскольку за последние 30 лет мирный договор, заключенный Менахемом Бегином и Анваром Садатом, не был нарушен.

Так или иначе, тогда немногие прозревали будущее, словно игнорируя очевидный вектор развития. Общественное мнение чутко реагировало на превратности переговорного процесса, но не на структурные императивы, которые, в конечном итоге, возобладали. Находящийся на грани банкротства, с растущим населением, незадолго до этого" оформивший свой развод" с Советским Союзом, не принадлежащий к "третьему миру" и гордившийся частичным успехом в войне 1973 года, Египет был стороной, реакцию которой можно было предвидеть. Как и реакцию его конкурентов - радикальных арабских государств и палестинцев.

Израиль и Египет, осознающие собственные интересы и следовавшие собственному курсу, сформировали, так сказать, внутренний из трех концентрических кругов. Их ближайшие соседи составляли второй круг: это неуступчивые арабские радикалы - расколотые, слабые в военном отношении, обособленные в географическом плане и беспомощные в экономическом. За исключением Советского Союза, который не проявил расторопности, чтобы вернуть утраченные позиции, основные силы, сформировавшие внешний круг, преуспели в восстановлении дружественных отношений. И, в конце концов, они объединили усилия и взломали средний круг "неуступчивых" и вырвались вперед относительно основных игроков. Подобная метафизика вновь заявляет о себе на Ближнем Востоке.

Соединенные Штаты вступили в войну в Ираке, действуя вопреки истории, стратегии и собственной готовности, вопреки предусмотрительности, фактическому положению вещей, принципам целостности и здравому смыслу. Тем не менее, война изменила политическую ситуацию в регионе и привела к созданию определенных возможностей, одной из которых является потенциальная договоренность между Израилем и палестинцами.

Отдельные лидеры, обескураженные предсказуемыми неудачными попытками действующей администрации трансформировать политическую культуру Ближнего Востока, превратив ее в нечто, напоминающее городское собрание Вермонта, отрицают наличие такого потенциала, рассуждая в некотором смысле по аналогии. Однако этот подход несостоятелен. Иная ситуация. Другие задачи и, в отличие от Соединенных Штатов, у Израиля отсутствует план (скрытый или какой-либо иной) ухода из региона - и его врагам это хорошо известно.

Затупив свой меч в Ираке, Америка избавила Иран от многих тревог, связанных с его уязвимостью, сформировав преимущественно шиитское правительство в Багдаде, и сделала арабский мир более восприимчивым к идеологии Ирана. Влияние шиитов составляют возрождающийся, хотя и слабый Иран, квази-государство "Хезболлы" в Ливане, ослабленное войной, в которой оно якобы одержало победу (после такой "победы" никакого поражения уже не нужно), а также присоединение к Ирану Сирии и суннитских радикалов, наподобие "Хамаса".

Вопреки здравому смыслу, "Хезболла" прошлым летом переоценила свои возможности.

Израиль понес определенные потери, но его экономика продолжала расти. Понадобилось 4000 хваленых "катюш", чтобы поразить 39 израильтян, они причинили незначительный материальный ущерб, и ни одна ракета не была запущена на протяжении года после окончания войны. Израиль продемонстрировал, что в ответ на провокации он в состоянии уничтожить все на своем пути. Это привело Ливан к осознанию ситуации, и страна оказалась расколотой, а "Хезболла" - обескровленной. Хотя "Хезболла" перевооружается, она испытывает определенную робость в отношении Израиля.

"Хамас" также переоценил свои силы, что послужило отправной точкой для палестино-израильского перемирия. Впервые после 1948 года раскол среди палестинцев создал условия, открывающие относительно умеренным силам дорогу к власти.

Махмуд Аббас, лидер "Фатха" и президент Палестинской автономии, не будучи сильным политиком, тем не менее решительно изолировал радикалов. Сторонники "Хамаса" на Западном Берегу (согласно последним опросам, составляющие менее 25% населения) сталкиваются с иной демографической ситуацией в сравнении с сектором Газа. Они также имеют дело с другой экономикой, которая может получить серьезную "подпитку", если Израиль проявит достаточную мудрость, чтобы осуществить это. Окруженные израильской армией и подразделениями "Фатха", сторонники "Хамаса" утратят значительную часть своего влияния.

В ситуации экономической блокады Газы "Хамас" окажется между Израилем, Египтом и морским побережьем. Его кажущаяся мощь преувеличена Махмудом Аббасом и его решением не вступать в открытую схватку, а воспользоваться плодами его поражения, аналогично тому, как это сделал король Хусейн в отношении Западного Берега в 1967 году.

Голодные и подавленные жители сектора Газа, которые постоянно видят сигнальные ракеты "Хамаса", провоцирующие появление израильских танков, могут довольно скоро увидеть процветающий Западный Берег, стоящий на пороге создания своего государства, обретающий мир с соседями и со всем миром. Карантин в Газе бросит яркий свет на нормализацию положения на Западном Берегу. И, хотя лидеры "Хамаса" изображают Аббаса коллаборационистом, именно им придется нести ответственность за содержание более миллиона их собственных граждан на положении заложников ради бессмысленной борьбы за достижение собственных целей.

Эта внезапно возникшая глубинная общность интересов, объединившая Палестинскую администрацию и Израиль, напоминает то, что имело место между Израилем и Египтом в 1977 году. Однако сегодня арабские государства, находящиеся "во втором круге", занимают существенно иную позицию. Испытывая страх перед военными программами Ирана, хаосом и революцией, они готовы использовать свое влияние и авторитет, направив его против радикалов.

Египту, странам Персидского залива и Иордании сегодня необходимо ответить на множество вызовов как в собственных странах, так и на востоке, и они не хотят быть втянутыми в серьезный конфликт в их собственном регионе. Поэтому они формируют общую политическую платформу, чтобы противостоять Ирану, "Хезболле" и "Хамасу", привлекая на свою сторону большинство других арабских государств.

Это экстраординарная ситуация, и мы находимся на грани возникновения исключительного альянса Израиля и ПА, ведущих арабских наций и главных сил региона. Однако верно и то, что интересам Москвы отвечает сохранение неустойчивости на Ближнем Востоке, чтобы поддержать высокий уровень цен на нефть - фактор, жизненно важный для Москвы. Когда Запад сменил советские войска в регионе, Москва была оттеснена на обочину, где она находится и сейчас. И хотя Европа в военном отношении крайне ослаблена, в ее распоряжении имеются мощные экономические стимулы. И хотя Соединенные Штаты в последнее время ведут себя как подвыпивший и невоспитанный увалень, их мощь остается впечатляющей, а энергия - конструктивной.

Наиболее влиятельные арабские государства, как и ведущие страны Запада, настроены на решительное противостояние фронту радикальных террористических сил, который, в отличие от действующего в Ираке, географически раздроблен, относительно локализован, включает беднейшие государства и при этом имеет недостаточную численность. Развитие арабо-израильского конфликта может пойти по худшему сценарию, как это обычно и происходит, однако сейчас опоры выбиты из-под ног радикалов, а спектр позиций таков, что каждая партия, ориентированная на конструктивную работу, может примирить и объединить других.

Досада из-за проигранной войны нередко приводит к "размораживанию" исторических процессов. Если Израиль и Палестинская автономия окажутся в состоянии следовать стратегии ограниченных целей, сосредоточиться на двусторонних соглашениях и отказаться от погони за ложным величием, они смогут осуществить нечто подобное выдающемуся дипломатическому демаршу Садата, совершенному 30 лет назад. Возможно, шансы никогда не были так велики с тех пор, и ответственные правительства должны воспринять их как стимул для действий и риска.

Марк Хелприн, член совета Claremont Institute. Автор работы "Солдат Великой войны"