Из-под простыни были видны только череп и два зуба. Комната была погружена в темноту, шторы были плотно задернуты. 62-летняя Люсьен Лафуант, в трехкомнатной квартире которой полицейские города Нарбонн 11 августа обнаружили скелет старой дамы, пояснила, что хотела погрузить свою мать "в летаргический сон, чтобы она помолодела". В феврале 2000 года, повинуясь "небесному голосу", она погрузила свою мать в глубокий сон с помощью гипнотических жестов. После чего перестала кормить ее и поить. На десятый день пульс у матери уже не прощупывался. "Голос" сказал ей, что за старой женщиной ухаживать больше не надо, так как она пребывает в "небесной летаргии". "Я не могла поверить, что она умерла. Я надеялась оживить ее", - заявила Люсьен следователям. В Перпиньянской тюрьме ей было предъявлено обвинение в "оставлении без присмотра лица, неспособного защитить себя, сокрытии трупа и мошенничестве".

Визит

В начале июля этого года работники социальных служб, удивленные тем, что к ним перестали поступать квитанции от их 93-летней подопечной, поставили об этом в известность свое руководство. 2 июля социальные работники пришли в жилище матери и дочери Лафуант - дом в центре Нарбонна, разделенный на три небольшие квартиры. Жанну Лафуант они не увидели. "Она устала и отдыхает", - заявила им Люсьен, проживавшая здесь с 1998 года. Сотрудница социальной службы вызвала в дом врача, который также не увидел в нем пожилой дамы. Сигнал поступил прокурору Республики. Люсьен со своей собакой скрывалась у друзей, торговцев из Нарбонна. На следующий день после обыска, устроенного полицией, она сама явилась в комиссариат.

Соседи Люсьен не могли поверить, что эта кудрявая женщина, аккуратная и "внимательная к людям", могла убить собственную мать и так долго скрывать ее смерть. Иногда они заходили к ней выпить стакан фруктового сока или чашку кофе. Люсьен интересовалась успехами в учебе своей молодой соседки Сабрины, делами ее матери, сестры, брата: "Было видно, что она хотела поговорить, но она никогда не говорила о себе". Время от времени соседи чувствовали тошнотворный запах. Они думали, что он исходит от станции переработки мусора, находившейся неподалеку.

Соседи думали, что Люсьен на пенсии. К ней часто приходили женщины, все блондинки, и одна семейная пара. Говорили, что Люсьен, возможно, лесбиянка, но что это ее личное дело. По утрам она прогуливала свою собаку. "Это действительно была классная женщина, просто супер", - твердит Сабрина.

"Богиня"

В квартире полицейские нашли обложки книг эзотерического содержания. Покопавшись в прошлом Люсьен, они узнали, что она была "мастерица составлять гороскопы" и имела с этого кое-какие доходы. Для членов небольшой группы под названием "Альяж", которые регулярно встречались с ней, она была "Богиней". Это было ее прозвище. Главной темой их бесед было омоложение. В группу входила и младшая сестра Люсьен. Полицейским она заявила, что не знала о смерти матери, с которой поссорилась еще 20 лет назад и от которой с тех пор не получала никаких новостей. Она также была задержана, но вскоре отпущена, как и пара, приютившая Люсьен.

Секта

Люсьен посещала также собрания "Всемирного Белого братства" (ВББ) - секты, упоминавшейся в парламентском докладе 1996 года. Учение этой секты, имеющей во Франции около 2 тысяч адептов, близко к учению Ордена Солнечного храма, практикующего культ Солнца. Один из членов секты - автор книг, продающихся в Братском центре в городе Монпелье, пытается доказать, что человек, соблюдающий режим "очищенного" питания, может заменить земную пищу огнем. Сама Люсьен регулярно постилась.

У Люсьен была доверенность от матери, и она ведала ее деньгами, регулярно ездила на поезде в Каркассонн за пенсией Жанны - 760 евро в месяц. Этот материальный аспект дела весьма заинтересовал полицейских.

В конце концов Люсьен призналась, что осознала смерть матери 2 июля. В тот день, после прихода социального работника, она в первый раз за все время открыла дверь комнаты и поняла, что Жанна не спит летаргическим сном - она мертва. Осознав тяжесть содеянного, она скрылась в доме своих друзей-коммерсантов. Полицейским не верится, что до этого в комнату матери она ни разу не входила.