Год назад я приехал в Москву с иллюзией, что после травматичного десятилетия Россия стабилизируется, становится более предсказуемой, а возможно, и возрождается. Хотя в интеллектуальном плане прошедший год был очень интересным, о стабильности и предсказуемости снова приходится забыть, может быть - на время. Плохих новостей было так много, что друзья теперь говорят мне: "Энди, похоже, как только ты приехал в Россию, страна поползла по наклонной плоскости". Для протокола: я не усматриваю связи и считаю это совпадением.

Сегодня тема ЮКОСа и взятия под стражу Михаила Ходорковского уже почти год появляется на первых страницах газет, и, хотя конец близок, результат неизвестен. Похоже, даже если компания, до недавнего времени крупнейшая в России и признанная одной из лучших, не обанкротится, она прекратит свое существование в нынешнем виде. В лучшем случае, речь идет об очень избирательном применении юстиции, но тучи возможного продолжения борьбы с олигархами закрывают солнечный свет сказочной макроэкономической перспективы России.

Теракты в Москве и других местах пошатнули чувство стабильности и безопасности. Жестокое убийство талантливого журналиста Пола Хлебникова 9 июля вызвало воспоминания о России десятилетней давности, когда страну охватила волна гангстерских убийств, а кривая преступности пошла вверх. Президент Владимир Путин прав в том, что у России есть проблемы с имиджем, но это не результат мирового заговора русофобов, притворяющихся филантропами, и не то, что может исправить мобилизованный на энергичные действия дипломатический корпус. Это реальность, созданная россиянами.

Я не единственный, кто идеализировал 1990-е годы в России как своего рода демократическую утопию. Очевидное разрушение принципов демократии и открытого общества в последние четыре года сильно повредило имиджу России. Парламентские и президентские выборы были классическим примером управляемой демократической спецоперации. Путин действительно популярен, но легитимность его переизбрания омрачена тактикой Кремля и отсутствием серьезной оппозиции.

Сегодня у России более послушный парламент, но в нем шире представлены националисты и нет либерально-демократических партий. Нарождающейся многопартийной системе нанесен серьезный ущерб. Больше нет независимых национальных телеканалов. Неизвестно, будет ли что смотреть осенью, после закрытия популярных программ "Свобода слова", "Намедни" и "Личный вклад". Гражданское общество остается слабым, его запугивают арестами, преследованиями и другими способами.

Чтобы не впасть в отчаяние и просто не вернуться в США, я должен сделать шаг назад и взглянуть на недавние события в широком историческом контексте. Это приводит меня к четырем пунктам.

Во-первых, это не Советский Союз, и мы не возвращаемся туда. Хотя в последнее время демократия и открытое общество в России потерпели серьезные неудачи, если мы посмотрим, что было со страной 20 лет назад, увидим, что перемены последних лет примечательны. Тогда люди спорили о том, является ли СССР тоталитарным или авторитарным государством. Сегодня спор идет о том, является ли Россия псевдодемократией или полуавторитарной страной.

В 1983 году покойный Рональд Рейган окрестил Советский Союз "империей зла". Живя там в начале 1980-х, я соглашался с тем, что это отвратительная страна, представляющая угрозу. Сегодня, хотя Россия и может играть мускулами в слабых государствах на своих окраинах, мы очень далеки от эпитета "империя зла".

Во-вторых, даже в самым оптимистических прогнозах общее мнение после распада СССР сводилось к тому, что на успешное превращение в рыночную демократию уйдет как минимум два поколения. Ретроспективный взгляд на другие революции и трансформации показывает, что эти процессы редко бывают линейными. На пути случаются взлеты и падения, говоря на языке революций - периоды реакции, или Термидора. Многие признаки сегодняшней России наводят на мысль о реакционном наступлении на революцию 1990-х. Вопрос о том, сколько оно продлится, остается открытым.

Третий пункт внушает мне оптимизм по поводу будущего. Основу почти всех зрелых демократий составляет большой и представительный средний класс, имеющий права и интересы, которые он будет защищать от любых противников, включая властное и алчное государство. Средний класс составляет около 20% населения, более 40% едва сводят концы с концами, а более 30% живут за чертой бедности.

Раньше очень тонкий слой сверхбогачей составлял не более 1% населения, но благодаря им на улицах появились роскошные автомобили. Улицы Москвы довольно точно отображают классовую структуру: там очень мало роскошных автомобилей, целые орды потрепанных отечественных моделей и сравнительно немного машин среднего класса. Но хорошая новость заключается в том, что средний класс в России неуклонно растет. Возможно, к выборам 2011-12 годов социально-экономическая структура России станет благоприятнее для демократии.

Последний пункт - это проверка наших ожиданий реальностью. В настоящее время Россия является сравнительно нормальной страной со средним доходом. ВВП на душу населения составляет около 2,5 тыс. долларов, и нам не следует сравнивать ее с богатыми демократиями Западной Европы, США и Японией. Сегодня более уместными примерами для сравнений являются Аргентина, Мексика и Бразилия. Страны со средним доходом - это обычно не зрелые демократии, и они более склонны как к экономическим бумам, так и к провалам. В них обычно слабые правовые системы, высокий уровень коррупции и менее свободные СМИ.

Путин поставил перед Россией задачу быстрого превращения из страны со среднем доходом в развитую экономику низкого уровня с доходом на душу населения, сравнимым с португальским. Но чтобы уровень экономического роста соответствовал этой благородной цели, ему придется заниматься правовыми, политическими и социальными проблемами стран со средним доходом, свойственным и России.

Проблему права собственности надо решить раз и навсегда. Судебная ветвь власти должна стать более независимой. Прозрачность и эффективность управления и бизнеса улучшат сильные и независимые СМИ и гражданское общество. Диверсификация экономики, зависимой от природных ресурсов, в долгосрочной перспективе будет способствовать устойчивому росту, а также развитию процветающего среднего класса. Все это, конечно, требует времени и целенаправленных усилий.

Так что, несмотря на негативные тенденции, я сегодня складываю чемоданы, всего лишь собираясь в отпуск, и с нетерпением жду возвращения в Москву, чтобы увидеть, как обернется дело во второй срок Путина. В нынешней России ответственность за улучшение имиджа лежит на нем, а не на дипломатах.

Эндрю Качинс - директор Московского центра Карнеги.