"(...) У Китая и России есть одна общая черта - это ненависть к демократии. Российская интервенция в Грузии (2008 год), аннексия Крыма и война на Донбассе (2014 год) с российской стороны и новый губительный для свободы закон о национальной безопасности в Гонконге и угрозы Тайваню с китайской стороны направлены на уничтожение альтернативных демократических моделей, успех которых рассматривается авторитарной властью как экзистенциальная опасность", - пишет Le Figaro.

"Конечно, между странами и ситуациями существуют значительные различия. Когда Россия набрасывается на Грузию и Украину, то она нападает на страны, которые стали независимыми после распада Советского Союза. Когда китайская власть стремится призвать к порядку жителей Гонконга или угрожает Тайваню военным вмешательством, то китайские власти нападают на отдельные части Китая. Российский режим отправляет оппозиционеров в тюрьму и иногда убивает их за границей, но он все же проводит более или менее свободные выборы, терпит интернет и порвал с практикой ГУЛАГа. Китайская же диктатура интернирует уйгуров в лагеря "перевоспитания", строго наблюдает за своим населением и не терпит ни одной из тех свобод, которыми пользуется Запад", - отмечает автор статьи.

"Но есть и сходства. "В обоих случаях существует серьезное нарушение международного права. А также боязнь цветных революций", - поясняет бывший дипломат Мишель Дюкло, специальный советник Института Монтеня.

"(...) Грузия и Украина являются двумя странами, избравшими иную политическую модель, несовместимую с российской, и это доказывает то, что теория Путина, согласно которой либеральная демократия неприменима в этой части мира, является ложной", - поясняет Торнике Гордадзе, бывший министр правительства Саакашвили и профессор в Институте политических исследований Парижа.

"(...) Проевропейский опыт Грузии в период между 2004 и 2012 годами, несмотря на недостатки, показал, что бывшая советская республика даже при ограниченных ресурсах способна бороться с коррупцией, выйти из хаоса и добиться демократических достижений", - утверждает Гордадзе. Грузинский эксперимент описывался Кремлем как "аномалия", а также рассматривался как опасность, способная обольстить российскую оппозицию и ускорить конец режима. На Украине, более крупной и близкой к России стране, пусть и не доведенные до конца демократические проявления революции Майдана рассматривались как еще больший риск для Кремля, который даже стал дожидаться демонстрирования положительных результатов и попытался задушить их с применением военной силы", - указывает автор публикации Изабель Лассер.

"(...) С тех пор боязнь цветных революций распространилась и на Китай. Китайцы, подобно русским, утверждают, что демократия является неподходящей моделью для их страны. Си Цзиньпин не хочет пережить судьбу Горбачева", - говорится в статье.

"Коммунистическая партия Китая, действующая по ленинскому образцу, преследует только одну цель: остаться у власти", - объясняет Валери Нике, специалист по Азии в Фонде стратегических исследований (FRS). После распада СССР Пекин внимательно отслеживает тенденции развития своего бывшего коммунистического соперника, - пишет Le Figaro. "Си Цзиньпин извлек уроки из распада Советского Союза и считает Путина человеком, который возвращается к разумной практике", - продолжает Мишель Дюкло.

"(...) У Китая и России есть еще одно связующее звено: постепенное ослабление Запада высвобождает место для авторитарных правителей. "Китайцы поразмыслили по поводу слабой реакции Европы на действия России на Украине и в Сирии. Отношения между Россией и Европой являются испытательным стендом для китайско-европейских отношений. И недавно Китай доказал в Гонконге, что его решимость отстаивать авторитарную модель не вызывает никаких сомнений", - заключает Мишель Дюкло.