В последнее время заголовки статей, посвященных проблемам Соединенных Штатов, очень знакомы. Страна завязла в далеком Ираке в войне, которую невозможно выиграть; Конгресс и - что самое худшее - граждане раскаиваются, что поддержали эту авантюру; от американских войск уже нет никакой пользы; дефицит федерального бюджета с каждым годом увеличивается; торговый дисбаланс вызывает тревогу; другие крупные державы (Китай, Россия, Индия) укрепляют свои позиции; Соединенные Штаты как никогда непопулярны в мире, если верить международным опросам общественного мнения.

Не обращая на это внимания, Белый дом отдает приказ о реализации политики "увеличения войск" в Ираке, хотя у него явно нет того количества солдат, которое необходимо для триумфального завершения кампании. Тем временем многие неоконсерваторы ушли или собираются уйти со своих постов в администрации, как те, кто покидает тонущий корабль. Неутешительная картина.

Неужели Соединенные Штаты пришли к окончательному упадку? Сейчас, когда приближается 20-летняя годовщина публикации моей книги об упадке "Взлет и падение великих держав", мне каждую неделю задают этот вопрос, прежде всего журналисты и иностранные теле- и радиопродюсеры, которых, похоже, эта вопрос очень беспокоит.

Учитывая, что этот спор в ближайшее время, по мере приближения к президентским выборам следующего года в США, не утихнет - скорее наоборот, - было бы неплохо как-то продраться сквозь дебри этой запутанной и сложной темы. Мы должны попытаться провести различие между фундаментальными структурными изменениями, происходящими на нашей планете - другими словами, необратимыми силами, - и другими тенденциями, которые сегодня ограничивают относительное влияние и власть Соединенных Штатов в мире, но могут быть преодолены, если в Вашингтоне будет выработана более продуманная политика.

Важнее и проще всего понять первый фактор (хотя большинству действующих американских политиков не удается его понять): соотношение сил в мире не всегда неизменно. По совершенно необъяснимым причинам в различные моменты истории в одних регионах и странах наблюдаются более высокие темпы экономического роста, чем в других. Когда это происходит, их относительная власть и влияние тоже увеличиваются, потому что экономическая мощь, по природе своей - материальная и физическая, сразу же преобразуется в политическую и военную мощь.

Политика власти - это не игра, где "мир плоский". Есть победители и проигравшие, и игроки на международной арене в большинстве своем осознают эту горькую правду. Последние 100 или даже 150 лет принцип, который Ленин назвал "законом неравномерного развития", играл на руку США.

Когда паровой двигатель и электричество пришли в страну, представлявшую собой целый континент, эта страна, Соединенные Штаты, с неизбежностью стала опережать более мелкие страны, такие как Великобритания, Франция, Германия и Япония. Она также выиграла от экономического отставания таких крупных держав, как Россия - а потом СССР, Китай и Индия. Уже во время Первой мировой войны Соединенные Штаты контролировали половину мирового промышленного производства. В 1945 году им принадлежало как минимум 50% общего объема производства на планете. И все это при том, что население США составляло 4% населения мира.

Только тот, кто не знает о приливах и отливах истории, может полагать, что такая ситуация продлится вечно. Мир движется вперед. Европа оправилась от ран, которые сама же себе и нанесла, и превратилась в огромную торговую единицу, и ее роль на мировой экономической сцене столь же значительна, как и роль США. Еще более значимый факт: азиатские гиганты, Китай и Индия, развиваются с такой скоростью, что влияют на мировой производственный баланс быстрее, чем когда-либо в истории. Обе страны испытывают чудовищные внутренние трудности, но, если не произойдет какая-нибудь катастрофа, их международное влияние продолжит расти. Логика подсказывает, что влияние Соединенных Штатов (и, видимо, Европы) будет меньше, чем сейчас. По прогнозам некоторых серьезных аналитиков, ВВП Китая превысит ВВП США приблизительно через поколение. Что именно это значит - неизвестно. Но нет сомнений в том, что это еще одна глава в бесконечной истории взлета и падения некоторых наций. Если Рим и Карфаген пали, шутил Руссо, какое государство вечно? Претензии США на исключительность столкнутся с более многочисленными мировыми силами.

Но значит ли это, что американская сверхдержава на полной скорости рухнет вниз? Даже тогда, когда история поворачивалась против великих держав, они демонстрировали феноменальную способность к адаптации и сопротивлению. Действительно, катастрофические и внезапные падения, какие постигли Францию Наполеона, Третий рейх Гитлера и умирающий СССР Брежнева, случаются довольно редко.

Имперская Испания существовала веками (и оставила после себя в наследство мир, где испанский является родным языком для большего количества людей, чем английский). Габсбургская, Оттоманская и Британская империи были мастерами относительного падения. Однако они располагали гораздо меньшими ресурсами, чем Соединенные Штаты сегодня.

Вопрос, таким образом, не в том, переживают ли Соединенные Штаты относительный упадок в результате изменения экономического баланса в мире. Естественно, да. Вопрос в том, смогут ли они проводить такую политику, которая сможет сгладить влияние этих общих тенденций, усилить свои огромные и несомненные сильные стороны и отказаться от действий, которые их определенно ослабляют. Возможно, мы сможем тогда говорить об "относительном интеллигентном упадке", хотя идея и кажется противоречивой.

Какие конкретные действия, ослабляющие страну, совершает действующая американская система (я имею в виду Белый дом, Конгресс и всю совокупность СМИ и национального общественного мнения)? За недостатком места я вынужден ограничиться двумя аспектами, являющимися яркими примерами опасной неосмотрительности.

Во-первых, в расчет не принимается растущий дефицит федерального бюджета и торговый дефицит Соединенных Штатов, так тесно взаимосвязанные и взаимозависимые, как не бывало со времен Филиппа II в Испании или последних Бурбонов во Франции. Это не просто проблема плохого внутреннего управления, потому что она отражается на распределении влияния в мире.

Для покрытия разницы между государственными расходами и доходами правительство Соединенных Штатов производит ежемесячную эмиссию ценных бумаг казначейства, которые в последнее время в основном покупают министерства финансов других стран (особенно азиатских). Что бы мне ни объясняли экономисты и банкиры, являющиеся сторонниками свободного рынка, никто не убедит меня, что действия, из-за которых суверенная нация все сильнее зависит от иностранных держателей облигаций (каждый из которых оценивает, выгодно ли ему дальше держать доллары или лучше избавиться от них), носят позитивный характер. Нет. Тогда, чтобы уменьшить эту зависимость, американцы должны свыкнуться с мыслью о необходимости потерпеть и сократить разницу между государственными расходами и доходами. Это неизбежно связано с налогами, которые так ненавидит Белый дом и которых так боится Конгресс.

К этой трудности добавляется чрезмерная вовлеченность действующего американского правительства в события в Ираке и на всем Ближнем Востоке. Как известно моим постоянным читателям, я с самого начала считал, что иракская война была ошибкой, но сейчас я хочу подчеркнуть не это. Я хочу подчеркнуть, что кампания в Месопотамии ослабляет Соединенные Штаты, как минимум, в трех измерениях. Война еще больше усугубляет бюджетный дефицит, потому что финансируется за счет резервов, а не налогов. Война ведет к вызывающему тревогу изнашиванию наземных войск, прежде всего, регулярной армии и ее резервов. Война серьезно подорвала "мягкую силу" США, то есть их способность убеждать другие страны соглашаться на то, чего хочет Вашингтон.

Из вышесказанного можно извлечь два вывода. Безусловно, есть признаки того, что мировое соотношение производительных сил перемещается из региона в регион, как это происходило и раньше, вследствие чего, даже если американцы и будут в следующие 50 лет более богатой (возможно, самой богатой) нацией в мире, ее доля мирового пирога будет уменьшаться и ее жесткая сила также ослабнет.

Но это никакая не катастрофа, если североамериканская республика сумеет адаптироваться к этим общим тенденциям, не поддаться панике, использовать свои огромные ресурсы и отказаться от своей нынешней неразумной политики бюджетного и военного истощения.

Стоит Соединенным Штатам обеспечить согласованный бюджет, стабильный текущий баланс и логичное соотношение военных обязательств и способности оказывать помощь, и они смогут еще много лет оставаться главным игроком на мировой сцене. Зачем упускать такую возможность?

Пол Кеннеди - директор Института исследований международной безопасности Йельского университета