С точки зрения журналистов Financial Times, после трех лет на президентском посту Дмитрий Медведев все еще остается "политической загадкой" - даже по меркам "богатой на сбивающие с толку тайны" России. Он, "очевидно, находится у власти, но странным образом остается от нее отстраненным... будучи избранным 109 млн избирателей, он подотчетен лишь одному из них".

Медведева обвиняют в "политическом бессилии" и подозревают в том, что он лишь "греет место" для Владимира Путина, а сам по себе "в российскую историю будет вписан лишь одним курьезным параграфом". Однако по итогам интервью с президентом РФ у журналистов Financial Times сложилось впечатление, что сам Медведев "этого сценария не читал": он "не только говорит, что хотел бы остаться на второй президентский срок (хотя и поясняет, что из этого не следует, что он обязательно будет выдвигаться), - он излагает мощную программу модернизации России, в которой есть место и рыночной свободе, и углублению международной интеграции, и расширению пределов демократии (пока что сильно ограниченной) в его стране".

"Медведев, безусловно, разительным образом отличается от всех предшествующих российских лидеров. Спокойный, несуетливый, обаятельный и явно более уверенный в себе, чем на момент предыдущего интервью с Financial Times в 2008 году, он, похоже, доволен собой и совершенно свободно чувствует себя в компьютерном мире", - делятся впечатлениями интервьюеры.

Несмотря на декларируемое единогласие с Владимиром Путиным, в публичных высказываниях Медведева в последнее время проскальзывает все больше расхождений с предшественником, отмечает издание. Так, президент не разделяет взглядов премьера на "государственный капитализм": "Экономика все-таки должна быть саморегулируемой, - полагает Медведев, сетуя на умонастроения россиян. - Основной враг в нас самих... В силу разных причин люди в нашей стране столетиями надеялись на доброго царя, на государство, на Сталина, на руководителей, но не на самих себя". "Очень опасной тенденцией" назвал Медведев стремление значительной части молодежи войти в бюрократический аппарат.

Нет в тандеме единства и по поводу "управляемой демократии", утверждает Financial Times. Медведев выступает за более широкое представительство в российском парламенте и даже говорит о возможном возвращении губернаторских выборов: "Я не думаю, что это вопрос сегодняшнего и завтрашнего дня. Но эта тема, конечно, не закрыта". Что касается дела Ходорковского, то российский лидер заявил о необходимости уважать судебный приговор. При этом он не отрицает необходимости основательной реформы судебной системы.

Между Путиным и его преемником есть также противоречия "идеологического" плана: например, Медведев не считает распад СССР "крупнейшей геополитической катастрофой" XX века - Вторая мировая война и Гражданская война, по его мнению, были куда хуже.

"Как бы то ни было, есть множество причин, которые заставляют усомниться, что история будет развиваться так, как этого хочется президенту. Прими Путин решение баллотироваться, Медведев мало что сможет сделать, чтобы его отговорить. Несмотря на свои призывы к более открытому политическому соревнованию, он исключает возможность соперничества с Путиным на выборах".

Но "даже если Путин разрешит Медведеву свободно выдвигаться в качестве кремлевского кандидата, есть сомнения относительно того, что его программа найдет живой отклик у среднестатистического избирателя. Многие избиратели и аналитики кивают на его неровные успехи в реализации программы реформ в течение первого срока". По словам некоего "заслуженного российского наблюдателя", либеральная экономическая риторика Медведева импонирует не более чем 15% электората.

Наконец, "даже если Медведева переизберут, ему явно придется потрудиться, чтобы исполнить свою программу". Задачу ему осложнит наличие в России "враждующих между собой полюсов власти", в том числе "могущественных промышленно-финансовых кланов". В случае переизбрания, заключает издание, Медведев может повторить судьбу Михаила Горбачева, который "хотел изменить систему, но, сам того не желая, подорвал основы режима".