Еще в августе прошлого года, во время паники из-за ипотеки, Алан Гринспен успокоил встревоженное общество. Нынешние потрясения, заявил бывший глава Федеральной резервной системы США, сильно напоминают такие краткосрочные финансовые передряги, как российский дефолт в 1998 году или крах американского фондового рынка в 1987 году. Беспокоиться нечего.

Но на заднем плане слышались стоны и чувствовались толчки: сталкивались крупные политико-экономические "тектонические плиты". Сегодня, спустя девять месяцев, утешительные параллели Гринспена больше не кажутся убедительными. Экономика США столкнулась с беспрецедентной величиной задолженности, резким взлетом цен на сырье и падением цен на недвижимость, не говоря уже о слабости доллара. Хотя в последнее время экономическое положение стабилизировалось, некоторые экономисты опасаются, что вскоре мир накроет сильнейший с 1930-х годов финансовый кризис.

Правда, эта аналогия далеко не идеальна: крайне мала вероятность такой последовательности событий, как Великая депрессия, когда фондовый рынок упал на 80%, уровень безработицы достиг 25%, а Великие равнины США превратились в засохшую пустошь, что заставило сотни тысяч "оки" (жителей Оклахомы. - Прим. ред.) бежать в Калифорнию. Но американцам следует опасаться, что нынешние треволнения предвещают глобальные потрясения вроде тех, которые вызвали крах былых ведущих экономик мира. Наиболее ярким примером была Великобритания.

Сейчас более 80% американцев утверждают, что мы идем неверным путем, но многие, если не большинство, до сих пор уверены, что история других государств не в счет, что Соединенные Штаты - страна уникальная, богоизбранная. Так же полагали все прежние мировые экономические сверхдержавы: Рим, Испания, Нидерланды (в славные дни морского господства в XVII веке, когда Нью-Йорк был Новым Амстердамом) и Великобритания XIX века. Их первоначальная сила впоследствии обернулась их слабостью, что весьма напоминает случай США начиная с 1980-х годов.

Этим иллюзиям и упадкам, наблюдавшимся в прошлом, посвящено много книг. Читая их, можно прийти к мысли, что имперская Испания, морская Голландия и индустриально-развитая Великобритания имели полдюжины общих слабых мест в период своего взлета и падения: это ощущение, что страна двинулась по неверному пути, нетерпимая или миссионерская религия, чрезмерное распыление военных сил или имперских структур, экономическая поляризация, развитие финансового сектора (вытеснявшего промышленность) и чересчур большая задолженность. Все это верно для сегодняшних Соединенных Штатов.

Прежде чем мы успеем поподробнее коснуться параллелей между современными США и историей, скептики отметят, что пророки несчастий во всех этих странах в итоге оказались правы, но тревогу они начали бить преждевременно. Например, в Великобритании пессимисты забеспокоились, что страна повторит судьбу Голландии, еще в 1860-е годы, а в 1890-х дурные предчувствия взыграли с новой силой, обусловленные промышленной мощью таких конкурентов, как Германия и США. К 1940-м пророчества сбылись, но в практическом смысле критика, звучавшая в 60-е и 90-е годы XIX века, была несвоевременно ранней.

Преждевременные страхи одолевали и США. Для десятилетий после выборов 1968 года характерны несколько волн нового общенационального опасения того, что мировая гегемония США, сформировавшаяся после Второй мировой войны, находится под угрозой. Первые потрясения - в 1968-1972 годах - были связаны с ядовитым смешением глобальных торговых и валютных кризисов, а также с разрушением консенсуса США в области внешней политики в Юго-Восточной Азии. Издавались книги с названиями типа "Отступление от империи?" или "Конец эры Америки". Новые общенациональные болезни постигли страну после Уотергейта и падения Сайгона. Третья стадия наступила в конце 1980-х, когда казалось, что вновь окрепшая Япония оспаривает господство США в промышленности и, возможно, даже в финансовом секторе. В 1991 году претендент на президентский пост от демократов Пол Тсонгас отметил, что "холодная война окончена, а победили в ней Германия и Япония". На деле все оказалось несколько не так.

Глядя из 2008 года, мы можем перечислить вехи еще одного гибельного десятилетия: техномания 1997-2000 годов, переросшая в надувание "пузыря" и крах рынка; теракты 11 сентября 2001 года; имперское чванство и провальное вторжение администрации Буша в Ирак в 2003 году. Затем ОПЕК отменила свой ценовой коридор в отношении нефти, составлявший от 22 до 28 долларов, и за пять лет баррель вздорожал до 100 с лишним долларов; война в Ираке привела к тому, что мир перестал уважать Соединенные Штаты; на рынке жилья в США произошел кризис и возник "долговой пузырь"; а американский доллар с 2002 года упал почти вполовину по отношению к евро. Неудивительно, что в воздухе запахло глобальным финансовым кризисом.

Итак, тревожная перспектива состоит в том, что наступит новый, назревающий глобальный кризис, после которого полвека с 1970-х до 2020-х годов для США будут оцениваться так же, как полвека с начала XX века до 1950-х годов - для Великобритании. Вполне возможно, что это будет "девятый вал" - затянувшийся на несколько десятилетий эндшпиль взлета США. С точки зрения истории хронология выглядит правдоподобной: четыре десятилетия преждевременной нервозности, которая затем оказывается горькой правдой.

Самой пугающей параллелью с недостатками былых великих держав является нездоровая зависимость США от финансового сектора как движущей силы экономического роста. В XVIII веке голландцы полагали, что нашли замену своей приходящей в упадок промышленности и торговле материальными благами - а именно, грандиозные механизмы выдачи займов иностранным государствам и князьям. Но череда крахов и банкротств в 1760-1770-е годы подкосила экономику Голландии. В начале XX века некий встревоженный министр уверял, что Великобритания не сможет достичь процветания как "скряга, сберегающий инвестированные ценные бумаги", так как "банк - не творец нашего благополучия, но его порождение". К концу 1940-х задолженность за две мировые войны доказала его правоту, и лидерство Великобритании в мировой экономике отошло в прошлое.

В Соединенных Штатах доля финансовых услуг в ВВП опередила долю промышленности в середине 1990-х годов. Но биржевой энтузиазм, по-видимому, заглушил все дебаты об этой настораживающей перемене: в 1970-е годы производство составляло 25% ВВП, а финансовые услуги - всего 12%, но к 2003-2006 годам финансы достигли 20-21%, а производство съежилось до 12%.

Минус в том, что последние 4-5% роста ВВП в финансовом секторе в 1990-е и 2000-е годы были связаны с недобросовестностью и корыстными ухищрениями: экзотический бум ипотеки, безрассудное "пакетирование" долгов в ценные бумаги и другие новации, которые лучше подошли бы для казино. Смазкой служила безудержная выдача кредитов. С 1987 по 2007 год общая задолженность в США выросла с 11 трлн долларов до 48 трлн, причем в авангарде этой волны ненасытного обжорства шел долг частного финансового сектора.

В 1980-1990-е годы Вашингтон благосклонно взирал на финансовый сектор, обеспечивая ему бесконечный приток ликвидности и помощи в случае кризисов. Такие крупные воротилы, как Гринспэн, бывший министр финансов США Роберт Рубин и его нынешний преемник Генри Полсон поступали непростительно - отказывались регулировать эту отрасль. Все они, казалось, приветствовали надувание пузырей на рынке активов; возможно, они рассудили, что финансовый сектор стал новой доминирующей отраслью эволюционирующей экономики, подобно тому как в конце XIX века промышленность оттеснила сельское хозяйство. Но кто всерьез ожидает, что следующая экономическая сверхдержава - Китай, Индия или Бразилия - будет иметь ВВП, в котором преобладает финансовый сектор?

Благодаря гипертрофированному финансовому сектору США, Соединенные Штаты 2008 года - это крупнейший в мире должник с самым большим дефицитом текущего счета, намного превышающим этот показатель у других. Они также являются ведущим импортером промышленных товаров и нефти, с большими расходами для себя. В случае если вскоре мир накроет сильнейший с 1930-х годов финансовый кризис, ущерб невозможно вычислить. Перед нами, по-видимому, маячит перспектива утратить статус глобального экономического лидера - повторить судьбу Великобритании и Голландии.

Кевин Филлипс - автор ряда книг. Новейшая из них называется "Дурные деньги: безрассудные финансы, провальная политика и глобальный кризис американского капитализма"