В президентство Владимира Путина сформировался жесткий контроль над СМИ, являющийся одним из ключевых политических ресурсов российского руководства. Для президента Дмитрия Медведева, недавно вступившего в должность, этот контроль будет столь же необходим.

Чтобы понять, как изменилась при Путине российская журналистика, рассмотрим работу над двумя книгами.

В 1999 году Наталья Геворкян и Андрей Колесников, репортеры лучшей в России ежедневной газеты "Коммерсант", взяли интервью у Путина для книги, которая должна была представить будущего президента широкой аудитории. В выдержках, опубликованных "Коммерсантом" до выхода книги в свет, был предан гласности яростный диалог об Андрее Бабицком - журналисте радио "Свобода", которого держали в Чечне без возможности с кем-либо связаться. Журналисты высказали подозрение, которое тогда в России разделяли многие, - версию, что Бабицкого держат под стражей по распоряжению правительства. Они потребовали, чтобы Путин освободил Бабицкого, и без обиняков заявили, что не верят в правдивость его ответа.

Вторую книгу составили интервью Медведева, взятые незадолго до его избрания на пост президента. На сей раз выдержки были опубликованы на сайте Кремля. Медведева расспрашивали о том, что значат для него слова "великая Россия", о его понимании демократии и отношении к частной собственности. Журналисты были дружелюбны и почтительны, а Медведев давал длинные ответы, не прерываемые вопросами.

Если бы интервьюеры, муж и жена, захотели поговорить о журналистах, у которых возникли проблемы с властями, им не пришлось бы долго выискивать примеры. В прошлом году репортер Наталья Морарь была депортирована после того, как один еженедельник опубликовал цикл ее статей, где утверждалось, что высокопоставленные чиновники вывозят из страны огромные суммы денег. Манана Асламазян, директор организации Internews Russia (позднее "Образованные медиа"), которая финансировалась в основном Соединенными Штатами, с 1992 года обучала тележурналистов и поддерживала независимые радиотелевещательные компании, бежала за границу, опасаясь ареста, а Internews Russia была тут же уничтожена. Убийства или смерти при загадочных обстоятельствах нескольких известных журналистов, в том числе Анны Политковской, Юрия Щекочихина и Пола Хлебникова, остаются нераскрытыми.

Но в сегодняшней России журналисты не оказывают давления на высшее руководство. Собственно, если не считать интервью Геворкян и Колесникова, Путин в бытность президентом никогда публично не получал ни одного недружелюбного вопроса от российских журналистов.

В президентство Путина телевизионное вещание было отточено до совершенства - как орудие, придающее нужную форму общественному мнению. Освещение политической и общественной жизни теперь жестко контролируется путем слаженных усилий топ-менеджеров федеральных каналов и кремлевской администрации президента. В результате любое событие, человек, организация или движение могут быть так преувеличены или подвергнуты замалчиванию в глазах населения, чтобы это идеально отвечало желаниям и замыслам Кремля; любой, сочтенный противником правительства, может быть дискредитирован или очернен.

Социологические опросы демонстрируют, что общество крайне податливо к промыванию мозгов посредством телевидения - будь то кампании против Грузии, Украины или Запада, либо старания повлиять на предпочтения избирателей. В отличие от советских времен самые эффективные медийные орудия правительства одновременно являются весьма прибыльными. Крупнейших каналов два, и каждый из них доступен почти всем жителям России. Телекомпании не конкурируют между собой в области освещения новостей - на разных каналах новостные выпуски мало отличаются - но в остальном соперничество за зрителя и рекламодателя весьма остро. В результате появляются первоклассные мыльные оперы и другие развлекательные программы, призванные сделать так, чтобы люди не отлипали от экранов. Рекламодатели, привлеченные массовой аудиторией, охотно покупают время на государственном телевидении.

Эта бизнес-модель и контролируемый политический контент неразрывны и взаимовыгодны. Телевизор кормит зрителя легкоусвояемыми "блюдами" по рецептам Кремля: пресная информация дополняется увлекательными развлекательными шоу. В финале своего второго срока Путин удостоил топ-менеджеров федеральных каналов чести получить особые благодарственные письма.

Правительство кардинально ограничило свободу радио- и телевещания, но оно не имеет тотального контроля над словом. Некоторые телерадиовещательные, печатные и интернет-СМИ с менее массовой аудиторией сохраняют относительно независимую редакционную политику, что помогает "выпускать пар". Эти СМИ, возможно, создают видимость свободы прессы, но они тщательно изолированы от федерального телевидения и действенно маргинализированы, их намеренно низводят до второстепенных политических ролей.

Незадолго до майской инаугурации Медведев не согласился с мнением, что в регулировании деятельности российских СМИ произошел "регресс". Он сказал в интервью популярному еженедельнику "Аргументы и факты", что "у нас неплохо развиваются средства массовой информации". "Наше телевидение - по качеству своему, по средствам, которые используются, - одно из лучших в мире", - заметил он, и "провластным" оно не является. Это откровенная неправда. Сотрудники телевидения в приватной беседе признаются, что действуют под жестким контролем правительства. Некоторые даже заявляют об этом публично. Видный тележурналист Владимир Познер недавно сказал на публичной встрече, что "на телевидении, и не только на телевидении, нет свободы прессы". В ходе недавних избирательных кампаний, парламентской и президентской, добавил Познер, некоторые темы были "абсолютно запрещены", а определенных общественных деятелей нельзя было приглашать в эфир.

Вне зависимости от того, верит ли Медведев собственным заявлениям о российском телевидении, ему придется пользоваться системой политики манипуляций, созданной путинским Кремлем, и ее ключевым элементом - контролируемыми государством СМИ. Федеральные телеканалы - бесспорно мощный политический ресурс. Как бы ни эволюционировала схема разделения власти между Путиным и Медведевым, им придется делиться друг с другом еще и мощью телевидения.

Маша Липман, редактор журнала Pro et Contra, выпускаемого Carnegie Moscow Center, пишет для Washington Post ежемесячную колонку

Также по теме:

Путинская вендетта прессе: специальный закон против сплетен (La Repubblica)

Дело нешуточное: Кремль и карикатуры (The Independent)

"Новая газета" - угроза или щит для Кремля? (Time)