Крупнейшие газеты мира пишут о том, что Россия переживает поворотный момент. Владимир Путин как никогда прочно сидит на кремлевском троне. А его страна возвращается на международную арену не просто как ключевой участник афганской войны, но и, впервые за всю посткоммунистическую историю, с высокими показателями экономического роста. В 2001 году ожидается рост в 5%, данные о развитии промышленности можно назвать более чем убедительными, а показатели роста потребления увеличились на десятки и сотни процентов. Интересный феномен: в то время как Запад, напуганный войной, прекращает потреблять, русские, наконец, начинают пользоваться благами капитализма. Если даже делать скидку на неоднозначность статистических данных, то показателями экономического роста могут служить витрины магазинов, строительные площадки, самая высокая в Европе концентрация шикарных автомобилей, а также толпы покупателей, заполняющих торговые центры в поисках мобильных телефонов, плазменных экранов или одежды от ведущих мировых производителей.

Причуды "олигархов" с замашками арабских шейхов и вульгарность "новых русских", бывших представителей криминальных кругов, уступают место образу жизни, присущему немногочисленному пока классу, уже достойному называться буржуазией. Этот класс с уверенностью смотрит в будущее: в 2001 году треть россиян из пессимистов превратились в оптимистов. "Путинский бум" выводит Россию на уровень, который Восточная Европа достигла еще 5-7 лет назад. Рост потребления, если его выразить в процентах, можно назвать головокружительным, но вместе с тем, этот показатель продолжает оставаться достаточно скромным в стране, где уровень жизни 40% населения все еще соответствует показателям стран третьего мира.

Даже советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов сомневается в том, что в экономике произошел реальный поворот. Только вчера правительство высказало предположение, что снижение цены на нефть может привести к резкому сокращению бюджета.

Новый оптимизм русских основывается на довольно непрочной, не подкрепленной статистическими данными, базе. Но "perception is reality", именно такую фразу с американским акцентом произносили российские реформаторы, разрушившие советскую систему.

Шок, изменивший - к лучшему или к худшему - жизнь 150 миллионов человек, удалось пережить. Сравнение хаотичного настоящего с идеализированным прошлым оказалось бесполезным. День за днем изучались правила новой жизни, и попутно открывались даже какие-то преимущества. Возможно, реальные условия жизни еще не изменились кардинальным образом, но восприятие действительности явно изменилось: по истечении десятилетнего периода, даже народ, настолько склонный к трагическим переживаниям, как русский, устал от пессимизма.