На Пражском саммите НАТО чешский президент Вацлав Гавел, чей срок пребывания на этом посту истекает в конце января, попрощается с большой политикой. В беседе с представителями известных изданий бывший диссидент подводит первые итоги.

- В чем собственно историческое значение Пражского саммита? Не утрачивается ли одновременно с расширением НАТО смысл существования альянса?

- Впервые саммит НАТО состоится по ту сторону бывшего "железного занавеса" и, кроме того, в городе, где был денонсирован Варшавский договор. Собственное значение саммита ? это следствие соединения ряда исторических процессов. Через 13 лет после краха коммунизма мир столкнулся с совершенно иной формой угрозы. Вторая причина ? это самое масштабное на сегодняшний день расширение альянса. Это означает, что с разделом Европы на сферы влияния покончено раз и навсегда и что новый порядок основывается на всеобщем равенстве. И третья причина заключается в том, что для НАТО пришло время пересмотреть свое отношение к другим частям мира, к другим государствам и другим организациям.

- Если вести речь о новых угрозах, то может ли Россия за свое участие в антитеррористической коалиции получить свободу действий в Чечне?

- Нет, я в это не верю.

- Как должен вести себя Запад по отношению к Москве?

- Дружба не может быть основана на лжи, а только на открытости. Мы можем дружить только с теми, кому мы прямо в глаза можем сказать, что нам друг в друге не нравится.

- Вопрос о том, кто войдет, а кто не войдет в альянс, касается не только НАТО и России, но также ЕС и Турции. Должны ли две эти большие цивилизации быть частью европейских структур или нет?

- НАТО помимо всего прочего является региональной организацией, которая не может расширяться во всех направлениях до бесконечности. Без понимания собственной идентичности оно не может устанавливать нормальные отношения с другими структурами. Расширение НАТО не безгранично. Об этом надо говорить открыто и без эмоций. То же самое относится к теме ЕС и Турции. Наряду с геополитическим аспектом речь идет об определенных ценностях. Турцию не принимают в ЕС не потому, что это мусульманская страна. ЕС скорее имеет сомнения из-за турецкой позиции по правам человека и турецкой политике в отношении Кипра.

- То, что касается предстоящего расширения ЕС: Что могут дать Евросоюзу восточноевропейские страны-кандидаты? Каково ваше собственное видение новой Европы?

- Во всеобщей европейской истории каждый всегда имел свое место в большом оркестре, и всегда было плохо, если кому-то не удавалось сыграть свою партию. То, что могут внести новички, будь то НАТО или ЕС, это их собственный исторический опыт, которого нет у западной демократии. И это сыграет просветительскую роль, если данный опыт будет ясно озвучен.

- Взрывоопасная тема расширения ЕС, прежде всего, с австрийской точки зрения, это декреты Бенеша. Каким может, по вашему мнению, быть решение этой проблемы не в юридическом, а в политическом и моральном плане?

- Вероятно, я должен сказать только о том, что, по моему мнению, нужно делать Чешской Республике для улучшения отношений. Конечно, мы не можем изменить историю и некоторые ее последствия, это невозможно уже чисто технически. Однако то, что мы можем сделать, это открыто и объективно разобраться в своей истории. У нас в стране это уже началось, хотя, вероятно, официальная политика еще не все сделала для ускорения этого процесса. Но уже вышли многочисленные книги, посвященные далеко не только славным страницам нашей истории.

- Поддерживаете ли вы совместную чешско-австрийскую декларацию, аналогичную чешско-германской, и могли ли бы вы представить себе ее появление еще до вступления Чехии в ЕС?

- Это нельзя исключить, возможно, это было бы даже хорошо. Но нужно избегать любого давления. Декларация, которая принимается лишь потому, что она ? условие для вступления нашей страны в ЕС, не имела бы большого смысла. Эта декларация будет иметь смысл только тогда, когда будет принята ради себя самой, ради правды.

- Два месяца назад, выступая с докладом в городском университете Нью-Йорка, вы сказали "Я все больше и больше сомневаюсь в отношении самого себя". И далее: "Мы не можем ожидать, что мир под пером поэтов сразу же превратится в стихотворение". Как диссидент и писатель, вы написали известное эссе "Попытка жить по правде". Может ли по правде жить политик?

- Политик должен, как и любой другой гражданин, придерживаться правды и не лгать самому себе. Но на высокой политической должности иногда приходится прибегать к дипломатическому языку. И я с нетерпением жду, когда мне это не придется делать.

- Означает ли это, что вы сразу после того, как оставите свой пост, больше не будете прибегать к дипломатичным выражениям?

- Я, конечно, не собираюсь, так сказать, ворошить нижнее белье истории, чем занимались некоторые слуги в некоторых королевских домах. Но я считаю себя обязанным предать гласности свой опыт. Если ко мне придет вдохновение, если я буду в настроении, я напишу об этом.

- Мемуары или пьесу?

- Вероятно, я напишу пьесу, в которую тем или иным образом попытаюсь вместить кое-какой опыт, полученный мною в качестве президента.