Хотя сам Борис Ельцин не употребляет этих слов, но с первых же страниц ?Полуночных дневников?, только что опубликованных мемуаров бывшего президента, становится ясно, что то, что он запланировал сделать в канун прошедшего Нового года, было не столько отставкой, сколько отречением от престола. ?Я собрал всю мою политическую волю, чтобы сделать это?, - пишет он и добавляет, что до последней минуты держал свое решение в тайне. ?Поэтому любая утечка, любые преждевременные разговоры, любые прогнозы или предложения могут испортить эффект решения?.

Чуть дальше Ельцин рассказывает, как происходила запись его прощальной речи, как он отобрал у оператора видеокассету. ?Маленькая черная коробочка, - пишет он. ? Вот она! Самый важный документ! Наверно более важный, чем любой указ или письмо в Думу. Здесь я заявляю о своем решении народу?. Ельцин передает пленку Валентину Юмашеву, бывшему главе своей администрации, который является настоящим автором книги. Юмашев в сопровождении колонны правительственных машин и полицейского эскорта повезет ленту в студию государственного телеканала, откуда начнется ее трансляция. ?Именно так надо было доставить эту пленку в Останкино, в телецентр ? под охраной?, - пишет Ельцин. Что было дальше, мы уже знаем.

Даже те западные лидеры, что в наибольшей степени подвержены мании величия, не признались бы ? по крайней мере в письменной форме - в том, что у них могут возникать подобные мысли, хотя бы из страха нарушить элементарный демократический этикет. Тем не менее, несмотря на преувеличенное чувство собственной значимости, которым пронизана вся сцена отречения Царя Бориса от престола, совершенно непонятно, каким образом решение Ельцина уйти в отставку за шесть месяцев до формального окончания его второго срока президентского правления ? в результате которого президентские выборы были проведены на три месяца раньше, и огромные ?административные ресурсы? Кремля оказались в распоряжении собственноручно выбранного Ельциным преемника ? Владимира Путина ? могло способствовать укреплению демократии в России.

Справедливости ради надо сказать, что в ?Полуночных дневниках? есть такие моменты, когда Ельцин выказывает неуверенность в себе. Например, когда он рассматривает ходатайства о помиловании, поданные приговоренными к смертной казни, или когда вспоминает указ главы советского КГБ Юрия Андропова от 1975 г. снести дом Ипатьева в Екатеринбурге, где были убиты царь Николай 2 и его семья. В 1975 г. Ельцин был первым секретарем свердловского горкома партии и отвечал за исполнение андроповского указа. ?В то время, в середине семидесятых, я достаточно спокойно отнесся к этому решению, - пишет он. ? Я рассматривал его, как высший чиновник города. С чего сомневаться? Мне не нужна была лишняя головная боль... Если бы я проигнорировал бы это распоряжение, меня бы уволили, не говоря уже о других неприятных последствиях. И тот, кто пришел бы на мое место, все равно бы выполнил указ. Но заноза осталась до сих пор. Любое упоминание об этом разрушении ? как нож в сердце?.

Но когда речь заходит о решениях, касающихся реальной современной политической власти, Ельцин не выказывает почти никаких колебаний. Например, он совершенно уверен в своем выборе наследника. Бывший глава государства пишет, что особое отношение к Путину, граничащее с низкопоклонством, возникло у него еще в начале 1997 г., когда Путин занимал должность первого заместителя Юмашева, главы президентской администрации. Ельцин говорит, что был потрясен ?ясными реакциями? Путина, тем, как хладнокровно и естественно Путин без подготовки отвечал на его вопросы. ?Я почувствовал, что этот молодой человек готов абсолютно ко всему, что он на любой вызов отреагирует четко и ясно?, - пишет Ельцин.

Позднее, когда Ельцин назначил Путина директором ФСБ, глава государства был потрясен тем фактом, что новый глава службы безопасности ?занял очень твердую политическую позицию? и ?не позволяет собой манипулировать в политических играх?. ?Меня поразил его четкий нравственный кодекс?, - пишет Ельцин.

Ельцин рассказывает, как он размышлял о том, на кого заменить премьер-министра Евгения Примакова ? на Сергея Степашина, который в то время был министром внутренних дел, или на Владимира Путина. Он пишет, что Степашин был ?мягким?, ему были свойственны ?театральные жесты?, он любил ?немного выставляться?. Путин же ?обладал волей и решимостью?. Ельцин выбрал Степашина, но это был ложный маневр, который необходимо было предпринять прежде, чем настанет час Путина ? как выяснилось позже, это случится через три месяца.

В течение этого времени Путин успел возложить цветы на могилу Андропова ? того самого человека, который не только приказал Ельцину разрушить дом Ипатьева, но и совершал более страшные поступки ? отметив таким образом 85-летие главы советского КГБ. Посчитал ли Ельцин этот поступок еще одним проявлением ?твердой политической позиции? Путина? Мы не можем получить точного ответа на этот вопрос: эпизод с цветами для Андропова, увы, не попал в ?Полуночные дневники?.

?Полуночные дневники? можно использовать для того, чтобы проверить обоснованность мнения, которое высказывают в течение последних месяцев сторонники политики администрации Клинтона в отношении России. Они утвеждают, что ельцинский и путинский периоды полностью отличаются друг от друга и разделены четкой границей, и что поддержка, оказываемая Ельцину, никак не повлияла на приход к власти Путина. На той случай, если кто-то еще не понял смысла произошедшего, Ельцин, в интервью для журнала ?Огонек?, приуроченном к выходу ?Президентского марафона?, еще раз заявил о том, что поддерживает Путина. ?Я искал такого политика очень долго, в течение всех последних лет своего президентства?, - заявил Ельцин. Своего преемника он назвал ?молодым, энергичным, сильным политиком, который делом доказал свою преданность демократии, рыночным реформам и вместе с тем государственно-патриотическим традициям?.

В то же время тот, кто возьмется читать ?Полуночные дневники? для того, чтобы узнать, как Ельцин объяснял Путину, что такое демократия, может разочароваться. В одной из первых глав Ельцин рассказывает о нескольких встречах с Путиным, министром обороны Игорем Сергеевым и министром внутренних дел Владимиром Рушайло, которые состоялись в течение первых месяцев после его отставки и в ходе которых обсуждалась ситуация в Чечне. Однако в книге ничего не сказано о том, обсуждал ли он со своим преемником дело корреспондента ?Радио Свобода? Андрея Бабицкого, который именно в это время был задержан в Чечне. (В той же самой главе, посвященной его жизни сразу же после отставки, Ельцин пишет о своей встрече с Биллом Клинтоном. По словам Ельцина американский президент назвал Путина ?хорошим, сильным политиком?).

Когда читаешь ?Полуночные дневники? становится совершенно ясно, что проблемы холдинга ?Медиа-Мост? с властями начались не после того, как Путин стал президентом, как принято считать, а еще в то время, когда эта компания ввязалась в борьбу с Ельциным и его ближайшим окружением, что произошло летом 1999 г., задолго до того, как Путин был назначен премьер-министром. Ельцин описывает, как он был ?шокирован?, посмотрев на принадлежащем ?Медиа-Мосту? телеканале НТВ программу ?Итоги?, где была показана ?схема президентской семьи?, и рассказывалось о возможной причастности дочери президента Татьяны Дьяченко, его советника Александра Волошина и Юмашева к различным преступным деяниям. Ельцин говорит, что эта передача была как удар ножом в спину со стороны бывших союзников, и утверждает, что глава ?Медиа-Моста? Владимир Гусинский и его заместитель Игорь Малашенко пытались шантажировать Кремль, обещая прекратить ?давление? со стороны своих СМИ в том случае, если Волошин, союзник заклятого врага Гусинского Бориса Березовского, будет снят с должности.

Ельцин защищает Волошина, он говорит, что глава администрации просто попросил ?Медиа-Мост? расплатиться по своим долгам перед государством. Борьба становится все более напряженной, и к июлю 1999 г. СМИ Гусинского передают информацию, просочившуюся из швейцарских следственных органов, занимающихся делами ?Аэрофлота? и ?Мабетекса?, возбужденными по фактам хищений, взятоничества и отмывания денег, совершенных ведущими кремлевскими инсайдерами. Кремль в ответ посылает налоговую полицию в издательство Гусинского ?Семь дней?.

Борис Ельцин в своих ?Полуночных дневниках? не говорит подробно о битве с ?Медиа-Мостом?. Он лишь называет Гусинского и ?Медиа-Мост? предателями и обвиняет их в тайном сговоре со своими политическими врагами, такими как бывший премьер-министр Евгений Примаков и мэр Москвы Юрий Лужков. В то же время в книге нет практически никаких деталей, касающихся обвинений в коррупции, например, тех, что связаны с делами ?Мабетекса? и ?Аэрофлота?, не говоря уже о множестве других обвинений, что были предъявлены высшим правительственным чиновникам за два срока пребывания Ельцина у власти.

В целом ?Полуночные дневники? - это своекорыстная политическая пропаганда, которая просто не вызывает доверия. Если вспомнить, что Борис Ельцин пришел к власти почти десять лет назад на волне народной ненависти к привилегиям, которыми пользовалась номенклатура советской Коммунистической партии, то при чтении этой книги начинаешь испытывать еще более сильные чувства горькой иронии и грусти.