В 2000 году на московской конференции, посвященной проблемам глобального распространения ноу-хау в сфере ядерного оружия, представитель российских силовых структур заявил, что представители Талибана пытались привлечь на свою сторону одного из специалистов по ядерным технологиям.

Этот ученый отказался сотрудничать с режимом талибов. Однако трое его коллег по институту выехали за границу - и российские власти не знают, в какие именно страны, сообщают эксперты из США.

Многие говорят, что после 11 сентября 2001 года мировая угроза ядерного терроризма приобрела огромные масштабы, и утечка специалистов по ядерным технологиям из России стала более опасной, чем шесть лет назад. В то же время уникальная российско-американская программа, начавшаяся в 1998 году и призванная открыть новые возможности и дать необходимые навыки нищим российским ученым-ядерщикам, живущим в бывших советских "наукоградах", закончит свое действие в эту пятницу, если в последний момент дипломаты не смогут ее спасти.

Улучшения в российской экономике и растущие опасения, что США получат доступ к секретным ядерным программам, охладили энтузиазм Москвы в отношении программы Nuclear Cities Initiative (NCI). Этому предшествовали растянувшиеся на три года споры с Вашингтоном по вопросам правовой ответственности, сообщают наблюдатели.

"Будет крайне жаль, если проект умрет, потому что он действительно нам помог, - говорит Юрий Юдин, бывший ученый-ядерщик, возглавляющий в закрытом городе Саров "Аналитический центр по проблемам нераспространения", который финансируется по программе NCI. - Целью проекта было создание гражданских предприятий и новых рабочих мест, которые будут обеспечивать себя, и в этом удалось достичь успехов. Но задача еще далека от завершения".

Другие говорят, что свертывание программы будет еще одним "тревожным сигналом" краха сотрудничества между США и Россией в сфере ядерной безопасности.

"Если эта программа будет остановлена, мы не сможем обеспечить действие важнейшего соглашения о нераспространении ядерного оружия", - говорит Кеннет Луонго, исполнительный директор Российско-американского совета по ядерной безопасности, вашингтонской группы по нераспространению атомных технологий.

Сегодня десять российских городов - в основном связанных с разработками ядерного оружия и ракет - остаются "закрытыми", причем даже для российских граждан, не имеющих специального разрешения. Закрытое устройство этих городов превращает их в ловушки для примерно 25 тысяч российских ученых, отчаянно нуждающихся в заработке после крушения Советского Союза. Для этих ученых, живущих под надзором спецслужб, необходимо создавать рабочие места в самих закрытых городах.

Небольшая программа NCI, которая помогла 1600 российским ученым, проводилась в рамках гораздо более широких усилий, предпринимаемым министерством энергетики, по трудоустройству свыше 13 тыс. российских ученых за счет грантов. Но программа NCI уникальна тем, что создает рабочие места в закрытых городах, превращая существующие ядерные центры в иные предприятия, например в компьютерные центры, говорят официальные лица в США.

"Если вкладывать деньги по другим каналам, это будет не то же самое, - говорит мистер Луонго. - Основа и импульс программы: теряются".

Глава российского агентства по атомной энергетике Росатом Сергей Кириенко собирается на этой неделе встретиться с министром энергетики США Сэмюэлем Бодманом в Вене, где в течение восьмичасовых переговоров у них будет шанс спасти программу.

"Она [программа NCI] определенно была полезным инструментом, уникальным средством сотрудничества с российскими учеными и инженерами, занимающимися оружием массового уничтожения", - рассказывает Брайан Уилкс, пресс-секретарь Национальной администрации по ядерной безопасности, отвечающей за проведение программы.

Однако не все согласны, что программа до сих пор необходима. Валентин Иванов, член российского парламентского комитета по энергетике, заявляет, что, хотя сохраняется большой простор для американо-российского сотрудничества по вопросам ядерного разоружения, проблемы закрытых городов - это "внутреннее дело", с которым Москва сейчас может справиться сама.

"Мы благодарны США за помощь, которая была так необходима в 1990-е, - говорит он. - Но сейчас новые времена, у России избыток бюджетных средств, и [помощь США] больше не требуется".

Переговоры Росатома с министерством энергетики США в 2003 году не привели к возобновлению соглашения, когда США потребовали полного освобождения от финансовой ответственности для американцев, работающих в проектах NCI, однако российская сторона ответила отказом. Ранее в этом году США уступили русским. Однако будет ли этого достаточно, чтобы заинтересовать Москву участием, остается неясным, говорят американские чиновники и сторонние наблюдатели.

Еще до начала официальных переговоров Москва жалуется на то, что бюджет NCI в 20 млн долларов слишком мал, что слишком большая часть этих денег тратится в пределах США, а также на то, что высококвалифицированные ученые после переподготовки получают низкооплачиваемые специальности, такие как программист или фельдшер.

Но свою роль могли также сыграть и интересы безопасности России.

"Доступ в закрытые города стал главным камнем преткновения. Параноидальное стремление к секретности до сих пор живо", - говорит Геннадий Пшакин, сотрудник Физико-энергетического института в Обнинске, который ранее также был закрытым городом. Он рассказывает, что когда его институт, специализирующийся на использовании ядерной энергии в мирных целях, приглашает с визитом иностранца, то ему необходимо получить разрешение от президента Владимира Путина или премьера Михаил Фрадкова.

Сторонники NCI говорят, что программа многое дала отдельным районам и могла бы принести еще больше, если бы ей уделили больше времени и ресурсов. В Сарове - русском Лос-Аламосе - программа позволила закрыть крупнейшее в СССР предприятие по производству ядерных боеголовок и превратить его в компьютерный центр, услугами которого сегодня пользуются такие фирмы, как Intel и Motorola. По словам господина Юдина, было создано около тысячи новых рабочих мест.

"Эта программа действительно позволила улучшить экономику Сарова; она изменила умонастроения жителей и помогла подготовить их к рыночным отношениям, - говорит Алексей Голубов, бывший ядерщик, сейчас работающий информационным аналитиком. - Для нас она была как открытое окошко в мир".

Развитие программ наподобие NCI должны стимулировать имеющиеся доказательства того, что российские ученые готовы продать свои навыки государствам-изгоям. В 1992 году самолет с российскими учеными на борту был остановлен "на взлетной полосе" аэродрома, откуда он должен был отправиться в Северную Корею. В 1998 году специалист по вооружениям из Сарова был арестован ФСБ по обвинению в шпионаже в пользу Ирака.

Исследование, проведенное в прошлом году Центром стратегических и международных исследований Массачусетского технологического института, выявило настроения 602 российских ученых, занимающихся разработками ядерного, биологического и химического ОМП. Опрос показал, что нищенская зарплата подобных специалистов составляет около 110 долларов в месяц, и 21% из них желают выехать на работу в "государства-изгои". Что же касается влияния программ помощи наподобие NCI, то, согласно результатам исследования, лишь 12% получающих гранты ученых выразили согласие работать в подобных государствах, а среди не получающих - 28%.

Однако маловероятно, что кто-то из атомщиков сможет незаконно покинуть Россию, считает Пшакин.

"Многим ядерщикам все еще не хватает работы, но ситуация стала немного лучше, - говорит он. - Ученые-атомщики находятся под строгим надзором. Нам запрещено свободно перемещаться. Любая попытка другого государства переманить российских ученых сразу же привлечет внимание ФСБ".

Глава Росатома Кириенко объявил о программе широкого возрождения атомной энергетики в России. Военные также заявляют о намерении предоставить специалистам работу.

Владимир Фортов, глава Отделения энергетики Российской академии наук, говорит, что хотя Россия вновь готова предоставить работу части ученых, программы NCI по переподготовке кадров также остаются полезными.

"Они способствовали российско-американскому взаимопониманию, и будет очень жаль, если эти программы не будут продолжены".