Переговоры с Ираном: Москва возвращается на международную арену в качестве ведущего игрока

Россия после шести лет пребывания Путина у власти в качестве президента вновь обретает чувство собственного достоинства. Основания для этого есть. Во внутренних делах наведен порядок - по крайней мере то, что Кремль понимает под этим словом. Дума и Совет Федерации - ручные. Губернаторы (с некоторыми ограничениями) снова назначаются президентом. Олигархи лишились власти. Экономика процветает, ее "стратегические сектора" находятся под контролем государства. Сопротивление в Чечне затихло. Телеканалы вещают в соответствии с правительственным курсом. Неправительственные организации, не лояльные режиму, действуют с большей осторожностью.

Эти процессы, в понимании Кремля, служат укреплению России и восстановлению ее статуса великой державы. Путин, придя к власти, с самого начала не скрывал этого намерения. Теперь из его выступлений и речей его эмиссаров на международной арене становится очевидным, что он считает цель практически достигнутой. Россия уже председательствует в "большой восьмерке", вскоре она также возглавит Совет Европы. Она развивает "стратегическое партнерство" с ведущими игроками на мировой арене - с США, ЕС, Китаем и Индией. Программы модернизации в стратегической атомной сфере призваны создать впечатление, будто Россия снова находится на одном уровне с США.

На постсоветском пространстве Москва вновь ведет себя самоуверенно и самонадеянно. Распространение призрака украинской "оранжевой революции" по этому пространству, кажется, приостановлено; представители старого порядка возвращаются даже в Киев, где, на первый взгляд, они полностью утратили свои позиции. Конфликты в Приднестровье и на Южном Кавказе заморожены, что, безусловно, играет на руку Москве. В бывших республиках Средней Азии при активном участии местных авторитарных режимов и Шанхайской организации сотрудничества ликвидируется военное присутствие и ограничивается политическое влияние США.

В ближневосточном конфликте Россия позиционирует себя как посредника между Израилем и палестинцами. Ссылаясь на явную политическую нестабильность на Ближнем Востоке и растущие потребности США и ЕС в импорте, Россия искусно вступает в игру как великая энергетическая держава и гарант "энергетической безопасности".

В ядерном споре с Ираном все эти положительные - с российской точки зрения - процессы сливаются: Россия берет на себя ключевую роль в улаживании конфликта. И действительно, кажется, что Москва как полноправный член Совета Безопасности ООН, сосед и важный торговый партнер Ирана, поставщик обычного вооружения и ядерных технологий, прямо-таки создана для посреднической миссии. Как показывают переговоры в Москве, Россия действительно видит в этом свою роль.

Переговоры, по сути, вращаются вокруг российского предложения о создании на паритетных началах совместного предприятия по обогащению урана. Предполагается, что на ядерном объекте в Исфагане Иран будет превращать уран в газ гексафторид урана, который затем будет отправляться в Россию для обогащения на российских предприятиях. Это устроило бы европейскую тройку (Германию, Великобританию и Францию), а также США, так как в данном случае Иран не получает технологии, необходимые для обогащения урана, и процесс будет по-прежнему находиться под контролем МАГАТЭ.

Выступив с этим предложением, Путин проявил чудеса эквилибристики. С одной стороны, он хочет доказать надежность России как ответственного игрока на мировой арене и избежать появления на южных границах России опасной ядерной державы. С другой - он продолжает отвергать введение международных санкций в отношении Тегерана и собирается по-прежнему развивать политические и экономические отношения с этой страной.

Однако есть повод усомниться в успехе этой затеи. И прежде исламская республика отказывалась играть роль, предназначенную ей Москвой. Еще в октябре 2004 года министр иностранных дел Сергей Лавров полагал, что Россия "всегда может рассчитывать на Иран как на стратегического партнера в регионе". Путин еще в феврале 2005 года был убежден, что "Иран не намеревается создавать атомную бомбу". Теперь же он находится в конфронтации с режимом, который имеет тесные отношения с Сирией, поддерживает "Хезболлах" в Ливане и "Хамас" в Палестинской автономии, с режимом, который грозит стереть Израиль с карты мира. Сейчас российский министр иностранных дел тоже высказывает подозрение, что иранская ядерная программа "имеет секретные военные аспекты".

Надежды на успех российской посреднической миссии сомнительны и по другим причинам. Ведь если Иран согласится с российским предложением, Москва станет доверенным лицом всего мира, которое вместе с МАГАТЭ должно следить за тем, чтобы исключить возможность использования иранской ядерной программы в военных целях. Такое решение, по меньшей мере сегодня, Тегеран не устраивает.

При оценке надежд на успех посреднических усилий России неплохо бы вспомнить и другой пример. Так, в июле 2000 года после переговоров с Ким Чен Иром в Пхеньяне Путин гордо заявил, что Северная Корея готова отказаться от своей военной ракетной программы, если стране для гражданских целей будет предоставлена спутниковая техника. Некоторое время спустя северокорейский президент выразил удивление по поводу высказывания Путина. Все это было только шуткой, сказал он.

Ханнес Адомайт является экспертом по России в Фонде науки и политики в Берлине