В ту эпоху программа новостей еще не называлась "Время", но один момент присутствовал всегда: в конце выпуска "новостей" шла спортивная хроника, и каждый вечер вниманию телезрителей представлялся подробный отчет, шаг за шагом, матча века. С июля по сентябрь памятного 1972 года каждый день миллионы советских граждан ждали, чтобы узнать, более того - увидеть ходы Бобби Фишера и Бориса Спасского. И потом начиналось массовое обсуждение, как это происходило и происходит в барах после футбольных матчей: ключевые моменты завершившейся партии, когда произошел коренной поворот, на каком ходу был предопределен исход. И комментаторами были не местные Джанни Брера (известный итальянский спортивный журналист. - Прим. ред.) той поры, а знаменитые шахматисты, которые переживали каждый момент, сопровождая его возгласами удивления, на чем-то акцентировали внимание, как будто это мог быть мастерски забитый гол, и тем самым создавали атмосферу парадности.

Но это был не футбол, в Рейкьявике, в Исландии, разыгрывался шахматный матч, не менее исторически значимый, чем событие, произошедшее через 15 лет, когда Горбачев и Рейган сражались за прекращение (увы, не навсегда, скажем мы сегодня) холодной войны. Шахматы были национальным русским видом спорта. Можно было прийти в Измайловский парк, в любой день, даже зимой, сесть на скамейку со своей шахматной доской - и буквально через несколько минут к тебе подходил соперник. И любой из них наносил тебе сокрушительное поражение. В России я не выиграл ни одной партии.

Тот матч за звание чемпиона мира, состоявший из 21 партии, завершился со счетом 12,5 на 8,5 очков в пользу Бобби Фишера. Впервые с незапамятных времен СССР терял мировой шахматный скипетр. И это было для русских таким же траурным событием, как для американцев полет Гагарина в космос. Борис Спасский из национального идола превратился в изгоя. Я до сих пор не могу понять, как он сумел перенести такой жестокий, неожиданный и несправедливый удар судьбы. По сути, думал я, это лишь игра в шахматы. Тогда я еще не понимал, что шахматы - это та же война, но перенесенная на игру, без посредников.

Да, в то время было осознание того, что холодная война продолжалась на всех столах, на всех шахматных досках, настоящих и метафорических. Чтобы настроить Фишера на битву, Генри Киссинджер лично говорил с ним, взывая к его патриотизму. Но если бы рука проведения не добавила к награде победителя еще 250 тысяч долларов, не помог бы никакой патриотизм. Русский чемпион начинал как абсолютный фаворит. Фишер не выигрывал у него ранее ни одной партии. И начало было катастрофическим для американца. Ему достались черные, и он совершил одну из ошибок, невообразимых даже для начинающего игрока. Спасский его за это безжалостно наказал. Фишер, упрямый, каким он был всегда, не хотел возвращаться за стол. Пришлось применить угрозы и обещания. В конце концов его убедили, но он был уверен в том, что русские его сглазили и воздействовали на него при помощи оккультных сил. КГБ был призраком, который витал даже вокруг стола в Рейкьявике. Потом, после зрелищных побед, когда он положил на ковер русского, с призраком было покончено. На ковре оказалась и вся Россия.