Достаточно было увидеть лицо Тони Блэра, спускавшегося по трапу самолета в Токио, чтобы понять: смерть Дэвида Келли изменила британскую политику. Это событие из числа тех, что знаменуют собой эпоху или, может быть, конец эпохи. Это трагедия для родных д-ра Келли, и общество это вполне понимает. Но это и событие, которое не должно было произойти, - гибель честного человека в ходе политической игры. Это не просто политическое событие, оно имеет нравственный смысл, и люди не только опечалены, им еще и стыдно.

Д-р Келли попал под перекрестный огонь трех сражений. Первым была борьба бюрократий, стремящихся избежать обвинений в неудачах разведки в ходе иракского кризиса. И в Британии, и в США войну оправдывали угрозой, которую представляет иракское оружие массового уничтожения. Говорили, что оружие может быть развернуто "за 45 минут". Это утверждение не могло быть справедливым, поскольку оружия, которое можно активировать с такой скоростью, до сих пор не разработали. Разведывательное сообщество обвиняет политиков в "подтасовке" данных, политики обвиняют разведывательное сообщество во вбросе недостоверной информации.

Вторым сражением была борьба за власть внутри партии лейбористов, приведшая к отставке из-за войны нескольких министров, в том числе Робина Кука и Клер Шорт. Положение Тони Блэра в партии впервые оказалось под угрозой. В партии всегда была сильна пацифистская традиция, достаточно вспомнить кампанию за ядерное разоружение и кампанию против перевооружения и призыва. Два лидера лейбористов, Джордж Лансбери в 1930-е годы и Майкл Фут в 80-е были открытыми пацифистами. Оппозиция войне лейбористов в союзе с консервативным американским президентом вышла далеко за пределы партии.

Третье сражение шло между правительством, в частности Даунинг-стрит, и корпорацией BBC. В ходе иракского кризиса программы BBC становились все более критическими по отношению к внешней политике правительства, а затем к войне. Критика продолжается и по сей день. Те, кто на прошлой неделе смотрел выступление премьер-министра в конгрессе, видели, что это была непростая речь, подразумевавшая критику по отношению к принимающей стороне, и тем не менее встреченная с энтузиазмом. На протяжении следующих 12 часов BBC в новостных программах, передачах Newsnight и Today подвергала Блэра такой унизительной критике, какую не позволила бы себе ни одна из оппозиционных партий.

На другой стороне находился Алистер Кэмпбелл, одержимый идеей доказать неправоту BBC и желанием уничтожить военного корреспондента корпорации Эндрю Гиллигана. В каком-то смысле статья Гиллигана от 29 мая была некорректной. Сегодня ясно, что Алистер Кэмпбелл не добавлял в сентябрьское разведывательное досье пресловутую ошибку, касающуюся "45 минут", хотя и порекомендовал сделать другие исправления. Однако BBC не торопится признавать, что Гиллиган не смог доказать свое сенсационное предположение.

До этого момента все оставалось в рамках законов политической борьбы. Разведывательное сообщество и вправду чувствовало, что его информацию для оправдания войны усилили, то есть преувеличили. Однако Блэр, несомненно, верил в то, что говорил. Его проблема заключалась в том, что партия лейбористов не хотела поддерживать войну, которая с его очки зрения (на мой взгляд, абсолютно справедливой) была необходима для свержения тирана, осуществляющего геноцид. Хотя оружие массового уничтожения не нашли, захоронения убитых иракцев, иранцев и кувейтцев доказывают, что геноцид имел место.

Но и гнев тех, кто выступал против войны, был неподдельным. Некоторые из них действительно пацифисты, другие, например Робин Кук, придерживались франко-германской позиции. Они настаивали на том, что дипломатические методы не исчерпаны. С точки зрения премьер-министра, критики войны защищали Саддама Хусейна и пытались вбить клин между Британией и ее важнейшим союзником - США. Это были национальные проблемы, дающие абсолютно законный повод для споров. Флит-стрит, журналистское сообщество, выступало на обеих сторонах.

Жесткая позиция BBC вызывает множество вопросов. Стремилась ли BBC расследовать деятельность собственных журналистов? Прав ли был Гиллиган в своем предположении, что Кэмпбелл добавил утверждение о "45 минутах"? Являлись ли репортажи BBC непредвзятыми, или корпорация отстаивала в споре о войне одну точку зрения? Должно ли было руководство BBC доверять источникам Гиллигана, не зная, кто они?

Поскольку теперь BBC признала, что главным источником Гиллигана был д-р Келли, как можно объяснить конфликт между показаниями Гиллигана и Келли на слушаниях в комитете по международным делам? Разгласил ли Гиллиган информацию, позволяющую идентифицировать д-ра Келли как его источник? Насколько весомо мнение руководителей BBC, берущих на себя роль судей по собственному делу?

Это серьезные вопросы, но суть дела не в них. Очевидно, что и на BBC лежит ответственность за события, которые довели д-ра Келли до отчаяния, но не только на ней. Попав в трудные обстоятельства, д-р Келли, по-видимому, обнаружил, что его бросили на произвол судьбы и работодатели из министерства обороны, и BBC, которой он предоставил важную информацию, и Даунинг-стрит, считавшая его важным инструментом в борьбе против BBC, и комитет по международным делам, где он выступал. Перекрестный допрос, учиненный лейбористом Эндрю Маккинли, был ярким образчиком запугивания и оскорблений.

Некто, чье имя предстоит выяснить в ходе расследования лорда Хаттона, решил отдать д-ра Келли на съедение. Он выдал сведения о том, что Келли встречался в Гиллиганом и мог быть его информантом. Келли не стремился становиться козлом отпущения. Он не хотел, чтобы звучало его имя, но оно было названо, и министерство обороны выступило с подтверждением. Он не ожидал, что предстанет перед комитетом палаты общин, и не думал, что, оказавшись там, подвергнется оскорблениям.

Политические трагедии часто кристаллизуются вокруг конкретных людей, но за ними стоят мощные силы. С самого начала, когда он впервые возглавил партию лейбористов, Тони Блэр был необычным лидером. Он отменил 4-ю статью, провозглашавшую приверженность партии государственной собственности, но не смог отменить органическую приверженность партии государственному социализму. Он стал сторонником реформ социальной сферы, образования и здравоохранения в духе Тэтчер, но эти реформы блокируются в течение 6 лет: ими недовольны его же министры. Еще и сегодня партия борется против больничных фондов и платы за высшее образование, поскольку они не вписываются в представления старых лейбористов. Тони Блэр выиграл выборы, но проиграл сражения за реформы.

Во внешней политике он оказался сторонником вмешательства - он был главным партнером США в Косово, Афганистане и Ираке. Его внутренняя политика и войны, ведущиеся за границей, противоречат самой природе его партии. Он не смог бы проводить подобную политику без поддержки своего главного пропагандиста Алистера Кэмпбелла, без союза с Гордоном Брауном, который всегда пользовался правом вето, и без жесткой дисциплины в партии.

В области внутренней политики общественное мнение обычно на стороне Блэра. Это демонстрируют победы на выборах. Но войны отвратили многих прогрессивных представителей среднего класса, голосовавших за лейбористов в 2001 году. Он оказывается во все большей изоляции и становится все более зависимым от своих верных сторонников, особенно от Алистера Кэмпбелла.

Это давление прибрело наиболее эмоциональную форму в конфликте между Кэмпбеллом и BBC. Жертвой этого конфликта оказался д-р Келли, который не смог справиться с обстоятельствами. Судя по выражению лица Тони Блэра в Токио, он понимает, что тоже может не справиться с ними. Он совершил открытие, поняв, что может одержать убедительную победу на выборах, будучи правым лидером левой партии. К сожалению, расколотая партия не позволяет эффективно управлять страной.