Скорые дела, бесконечная война

Война в Чечне, которая тянется вот уже десять лет, имеет свои скрытые причины. Самым важным стимулом для осуществления "антитеррористической операции" является естественное богатство Чечни, прежде всего, нефть. Многие группировки, которые появились только во время войны, зарабатывают на этом огромные деньги.

В сутки в Чечне добывается 5000 тонн нефти. Доходы поступают в российский бюджет. Ахмад Кадыров, бывший президент Чечни, который был убит 9 мая, настаивал на том, чтобы доходы от производства нефти оставались в республике. Часто в последнее время в прессе можно прочесть, что в Чечне вовсе не так много нефти, как предполагалось раньше. Но это кажется спорным, если видишь, что почти в любом селе можно выкопать десяти-, пятнадцатиметровую скважину, из которой фонтаном бьет нефть.

Перед войной чеченцы научились, как пользоваться этим богатством. Многие просто копали в пригороде скважину и откачивали "конденсат", дешевый заменитель бензина, который можно было продать или использовать самому. После начала войны российские солдаты взяли нелегальную нефтедобычу под свой контроль и запретили чеченцам откачивать конденсат. Но и они вскоре поняли, что им это сулит.

Сегодня от шестисот до тысячи примитивных мини-заводов добывают в Чечне черное золото. Чеченцы называют их "самоварами". Такой завод представляет собой источник с несколькими подземными трубопроводами. Если не обращать внимание на черные лица рабочих, то нельзя понять, чем они на самом деле занимаются.

Большинство предприятий расположено на юго-востоке, в районе Гудермеса и Курчалоя, которые считаются оплотами российской власти. Например, в Гудермесе, втором по величине городе Чечни, где находится штаб-квартира Рамзана Кадырова, сына Ахмада Кадырова и первого вице-премьера Чечни, существуют сотни таких заводов.

Нефть, восстановительные работы, торговля людьми

По сути своей "самовар" - это ни что иное, как большой желоб, располагающийся вдоль трубопровода, который уходит в скважину. Снизу желоб нагревается, и нефть разделяется на фракции. Таким образом получают бензин, керосин и мазут. Горючее разливается по бензовозам и вывозится. Целые колонны беспрепятственно минуют контрольно-пропускные пункты, что менее удивительно, чем то, что их сопровождают российские танки и военные. Задействованность такого количества солдат и целых подразделений бронетехники указывает на то, что дело контролируется российским генералитетом.

Ахмад Кадыров уже в 2001 году на встрече с президентом Путиным выразил свое недоумение тем, что эти колонны настолько беспрепятственно проходят через КПП. Последующее расследование под кодовым названием "Операция чеченская нефть" носило, скорее, пропагандистский характер, поскольку эту операцию возглавляли именно те военные, которые были связаны с криминалом.

Чеченские милиционеры говорят о том, что за сутки из Чечни контрабандой вывозится нефть стоимостью в 800 тысяч долларов. Чтобы наблюдать за транспортировкой, следует всего лишь выйти ночью на автомобильную дорогу федерального значения под названием "Кавказ". От полуночи до утра по ней проносятся бензовозы. Грохот слышен даже в городе.

По сути никто из тех, кто призывает закончить войну, в этом не заинтересован, исключение составляют мирные жители, которые страдают от произвола воюющих сторон, как, впрочем, и от коррупции чиновников.

За бюджет Чечни отвечает так называемая Федеральная дирекция по восстановлению Чечни. Она была учреждена в 1999 году и располагается в Москве. Эта дирекция также предоставляет строительные подряды, но часть "чеченского" бюджета вовсе не покидает Москвы. Строительные фирмы и чеченская администрация за выгодные заказы передает служащим дирекции часть денег, предназначенных на восстановление. Обычно это от 30 до 40% от объема заказа. В Чечне, как и в Москве, об этом хорошо известно.

Даже президент Путин заметил, что радужные доклады о восстановления не соответствуют действительности. Российские аналитики считают, что во время войны было украдено 2,5 млрд долларов, выделенных на восстановление. Счетная палата установила, что из средств, которые за это время были направлены в Чечню, лишь 8,4% было израсходовано в соответствии с законом, остальное же было либо украдено, либо использовано "нецелевым" образом.

Хотя большая часть необходимых стройматериалов производится в Чечне, их порой покупают в дальних регионах России по завышенным ценам. Это, по мнению многих аналитиков, доказывает, что дело находится под контролем военно-политической мафии, которая стремится присвоить средства, выделенные на подъем республики. Чеченские же фирмы не восстанавливаются.

Для российских солдат самой прибыльной должностью является служба на одном из бесчисленных КПП. В начале войны солдаты на КПП выявляли боевиков, затесавшихся среди мирных жителей. В большинстве случаев здесь располагаются контрактники, которые не скрывают, что пришли только затем, чтобы заработать деньги.

Все совершается в открытую. Водитель легковой автомашины должен заплатить от 20 до 50 рублей (0,5-1,4 евро). Водитель автобуса - от 50 до 100 рублей. Если сунуть солдату несколько рублей, по республике можно провести любое оружие, любой сомнительный груз, любую взрывчатку. Чеченцы шутят, что за сто рублей можно провести атомное оружие.

От Грозного до ингушской станицы Орджоникидзе, что на границе, всего 60 километров. Но на этом пути стоит 18 КПП, где солдаты принимают деньги. И это только одно направление.

На известном КПП "Кавказ " на юго-западе Чечни в течение одного квартала служил контрактник из Курска. Рыжий 30-летний парень, которого все называют Сашкой, приехал в Чечню в четвертый раз. Сашка рассказывает, что именно на этот КПП устроиться очень трудно. Своему начальнику в Курске ему пришлось за это отдать 500 долларов. "В начале войны здесь служили ребята с Дона, - рассказывает он, - но кто-то из их группы не захотел делиться деньгами с штабными, и их вскоре прогнали".

"Штабные" - это генералы, которые управляют Чечней из штаба российских войск, расположенного поблизости от Грозного. Как утверждает Сашка, солдаты на КПП "Кавказ" только высшим военным чинам отдают по 50 тысяч долларов за полгода.

Когда осенью 1999 года началась вторая чеченская война, в качестве обоснования говорилось, что в Чечне господствует криминальный режим, который базируется на похищении людей и захвате заложников. "Мы это больше не можем терпеть", - объяснял тогдашний премьер-министр Путин.

Сегодня захват заложников достиг такого масштаба, который не сравним с прежним. Ночью солдаты в масках врываются в дома, угоняют молодых мужчин, которые часто больше никогда не возвращаются. Милиционеры говорят, что они здесь ничего поделать не могут. Затем через некоторое время похитители объявляются и предлагают родственникам заплатить за заложников выкуп. В большинстве случаев это означает, что семья получает труп со следами зверских пыток. Цена за человека колеблется от двух-трех тысяч до десятков тысяч долларов, так как похитители учитывают финансовые возможности семьи, возраст похищенных и их пол.

Последние пять лет показали, что война - это слишком прибыльное дело, чтобы ее закончить. Кто имеет возможность проникнуть в тайные механизмы "антитеррористической операции", тот понимает, что вся патетическая болтовня о неделимости России и победе над международным терроризмом, который якобы окопался в Чечне, лишь скрывает под собой истинные причины войны, которая стоила жизни более чем 200 тысячам чеченцев.

Чеченская журналистка Майнат Абдулаева живет в Грозном, пишет для российской газеты "Новая газета" и сотрудничает с радиостанцией "Свобода".