Отношения между Россией и Соединенными Штатами носят амбивалентный характер. Президент Владимир Путин обрушивается с суровой критикой на поведение и политику Америки, в то время как его министр иностранных дел подтверждает интерес России к партнерству с Соединенными Штатами. Вашингтон пытается добиться помощи России в борьбе с распространением ядерного оружия, одновременно с этим преследуя на границах России политику, которую Москва и многие россияне рассматривают как исключительно провокационную.

В то же время обе страны находятся под угрозой радикального исламизма; сотрудничество между ядерными державами мира жизненно необходимо, и ряд возникающих проблем - таких как экология и климатические изменения - могут быть решены только на глобальном уровне.

Учитывая ту степень, в которой национальные интересы стран оказались переплетены, ни одна сторона не может желать и не может себе позволить повторения холодной войны.

Обе страны дошли до такого уровня при президентах, которые пришли к власти почти одновременно и покинут свои посты примерно в одно и то же время. Примечательно, что личные отношения между президентами оставались гораздо более конструктивными, чем отношения между странами в целом.

В той степени, в которой личное доверие может формировать политику, у этих двух президентов есть возможность использовать остающиеся у них месяцы во власти, чтобы преодолеть некоторую напряженность, которая ослабила основы долгосрочного сотрудничества.

Отчуждение распадается на две категории: с американской стороны это разочарование тенденциями внутри России, проволочками со стороны России в связи с ядерным вопросом Ирана и недовольство агрессивностью, которую Россия проявляет в отношении недавно ставших независимыми бывших частей Российской империи.

Со стороны России усиливается ощущение, что Америка не считается с Россией, требует внимания к ее трудностям, не желая при этом уважать проблемы России, провоцирует кризис, не заручившись необходимыми консультациями, и беспардонно вмешивается во внутренние дела России.

Хотя жалобы каждой из сторон в некоторой степени оправданы, сложность в их улаживании отражает огромные различия в историческом опыте.

В XIX веке действуя с первого взгляда параллельно, обе страны выделили большую часть национальной мощи на расширение в смежные с ними малонаселенные регионы.

Однако было между этими странами и существенное различие. Американская экспансия осуществлялась мужчинами и женщинами, которые отвернулись от своих родных стран, чтобы строить свое личное будущее.

Российские первопроходцы вступали на завоеванные территории тропами, проторенными армиями, и аутентичное население вливалось в империю. Почти все города на юге Украины, как и, разумеется, Санкт-Петербург, были построены царями, которые насильно переселяли тысячи людей на завоеванные территории.

Масштаб этих территорий и открытость границ объясняют претензии обеих стран на исключительность. Однако американская позиция исключительности базировалась на воплощении идей индивидуализма, в то время как российская - на мистическом чувстве национальной миссии.

Американская исключительность произвела на свет по существу изоляционную внешнюю политику, время от времени нарушаемую "крестовым походами". Российская исключительность проявилась в военной экспансии. Между Петром Первым и Михаилом Горбачевым Россия расширилась от центра славянской России до центра Европы, берегов Тихого океана и вглубь Средней Азии.

До конца Второй мировой войны Россия и Америка редко вступали во взаимодействие на мировом уровне.

Америка ощущала себя в безопасности между двух океанов, по крайней мере до появления у России ракет дальнего действия и, возможно, до 11 сентября. Россия, не имея естественных границ, в особенности на западе, считала, что находится под постоянной угрозой.

Америка идентифицировала нормальное существование и мир с распространением своих политических ценностей и институтов; Россия пыталась добиться этого за счет "пояса безопасности" в прилегающих территориях. Чем более многоязыкой становилась Российская империя, тем более уязвимыми чувствовали себя российские лидеры, до тех пор пока экспансия не стала характерной чертой Российской империи.

Эта дихотомия объясняет психологическую напряженность последних лет. Для Америки крах Советского Союза был утверждением фундаментальных демократических ценностей. Для большинства россиян - даже для антисоветски настроенных - это было распадом империи, ударом по российскому самосознанию.

Для американцев 1990-е годы были периодом реформ и прогресса. Большинство россиян рассматривают это как период унижений, коррупции и национального спада. Многие американцы критикуют Путина за возвращение к авторитарной системе. Его сторонники уверяют, что непосредственным приоритетом России должно быть восстановление международного положения России. Это убеждение, согласно независимым опросам общественного мнения, кажется, разделяет большинство россиян.

Путин рассматривает себя в традициях Петра Первого и Екатерины Великой, которые утвердили Россию в статусе великой державы. Диктаторы даже по стандартам монархий XVIII века, они тем не менее считали себя реформаторами, которые вытащили отсталую страну с ее непокорным населением в современность.

Для того чтобы Россия восстановила свой исторический статус, Америка во многих отношениях должна казаться ей идеальным партнером. Россия не станет делать Азию центром своей политики, частично потому, что сам Китай уклонился бы от такого партнерства. Связи России с Европой традиционны, но Европа, до тех пор пока ее объединенный блок не расширится еще больше, сильно противится тому, чтобы брать на себя риски, которые необходимы для преодоления радикального джихада или тому, чтобы вводить санкции и льготы для предотвращения распространения ядерного оружия.

В стратегическом отношении Россия и США очень важны друг другу. Однако новые конструктивные отношения между Америкой и Россией потребуют модификации двух традиционных настроев: тенденции Америки к тому, чтобы настаивать на роли глобального опекуна, и тяги России к тому, чтобы подчеркивать значимость грубой силы в дипломатии.

Как две величайшие ядерные державы, США и Россия облачены особой ответственностью за нераспространение ядерного оружия.

Ключевым фактором является Иран. Перепалки по поводу тактики Совета Безопасности ООН должны завершиться общим решением. Россия, возможно, стремится к особой позиции в Иране? Если да, то с какой целью? Может ли быть другое мнение об опасности иранской ядерной мощи?

Наиболее щепетильный психологический аспект отношений Америки с Россией касается того, что Россия привыкла называть своим "ближним зарубежьем": новых независимых стран, некогда входивших в Российскую империю. Многие россияне с трудом могут думать о них как об иностранных государствах и болезненно реагируют на то, что им видится попытками со стороны Америки попирания исторических традиций.

Эта проблема требует сдержанности с обеих сторон. Как человек, твердо поддерживавший расширение НАТО до его нынешних границ, я не уверен в том, что следует расширять их еще больше, разве что только в случае явной провокации.

В то же время, Россия должна понимать, что Америка не может не считать подлинную независимость таких стран, как Украина и Грузия, ключевым компонентом мирного международного порядка.

Главной проблемой является степень, в которой внутренняя эволюция России будет влиять на российско-американские отношения.

Российские руководители должны понимать, что американская общественность также сформирована национальной историей Америки, как и Россия - своей историей. Америка всегда будет судить другие страны в некоторой степени по тому, насколько они уважают права человека.

Когда этот барьер нарушен и совершен переход от защиты прав человека к открытому давлению, возникают более комплексные проблемы. Ситуация внутри России не обязательно является сплавом ее авторитарного прошлого и новых возможностей, возникших после коллапса коммунистической идеологии.

Политическая система западного стиля не может быстро возникнуть из кирпичиков российского политического прошлого. Необходимы новые возможности. Россия Путина является переходным синтезом, сложившимся в результате реакции закрытой системы СССР на требования глобализирующегося мира.

Этот синтез сочетает в себе элементы исторического авторитаризма России, централизованной бюрократии и новые возможности, открывшиеся за счет сотрудничества с объединенной Европой и дружественно настроенной Америкой.

В настоящий момент авторитарные элементы централизованной системы превалируют, хотя можно утверждать, что сейчас это проявляется в меньшей степени, чем в предыдущие периоды российской истории.

Целью взвешенной политики США должна быть максимизация стимулов для эволюции России в сторону демократических стандартов. Основные факторы для этой эволюции будут внутренние, а не внешние.

Излишние попытки выстроить политическую эволюцию в России могут скорее усилить авторитарные тенденции, чем наоборот.

В свете этого, отношения между Россией и США, перешедшие от трений к активному сотрудничеству, будут как нельзя более способствовать миру, прогрессу и стабильности.