"Сильвио Бонапарт" - под таким заголовком опубликована статья в газете Libero. "Маоизм Берлускони" - так названа редакционная статья в Foglio. Феделе Конфалоньери (президент крупнейшей частной телевизионной компании Италии Mediaset, которой принадлежат три общенациональных телеканала. - Прим. ред.), беседуя с корреспондентом Corriere, поведал, что "картинки переполненной народом площади Сан-Бабила и Берлускони, который встает на подножку автомобиля, чтобы приветствовать собравшихся, напомнили мне приезд Ленина в Россию в опломбированном вагоне". Почему Фелтри (Витторио Фелтри, редактор газеты Libero. - Прим. ред.), Феррара (Джулиано Феррара, главный редактор газеты Il Foglio. - Прим. ред.) и Конфалоньери - три человека, которые очень хорошо его знают, которые ему симпатизируют, - выбирают образы трех революционеров, двое из которых коммунисты, чтобы прокомментировать и выразить восторг по поводу смены курса Берлускони?

Знаменитый опломбированный вагон, в котором Ленин прибыл на Финляндский вокзал Санкт-Петербурга, был оплачен кайзером, чтобы поставить в затруднительное положение царя: ни один из них не ожидал, что этот камешек, брошенный в пику другому, породит лавину, которая погребет под собой пол-Европы. Но вовсе не об этом думал Конфалоньери, и не о Ленине, о котором говорил сам Берлускони в феврале, в начале избирательной кампании: "В эти дни от нечего делать я читаю собрание трудов (вот так!) Ленина и Сталина. Эти люди действительно ненавидели жизнь. Согласно учению Ленина, коммунист должен быть готов прибегнуть к любой хитрости и скрыть правду". Но Ленин, о котором думает Конфалоньери, - это, напротив, человек, который "помимо содержания, обладает силой материального присутствия". Иными словами, сценическая внешность в глубокой гармонии с мистическим телом толпы, олицетворением которой он является в первую очередь и ее представителем - во вторую.

Феррара, напротив, сравнивает Берлускони, лидера "Партии свободы", с Мао, руководителем "культурной революции". Мелкие предприниматели похожи на хунвейбинов, "красных охранников", и призывом Великого кормчего стало "бомбить генеральный штаб правоцентристов". И, несмотря на то, что историография продемонстрировала, что за этот опыт Китай заплатил миллионами жертв, чары Мао не развеялись, и в воображении некоторых он олицетворяет революционную свежесть команданте, который все ставит под сомнение (за исключением себя самого). Вместе с тем фактом остается то, что китайский лидер вовсе не нравится Берлускони: "В маоистском Китае,- заявил он в ходе предвыборной кампании, чем спровоцировал дипломатический инцидент, - коммунисты варили детей, чтобы удобрять поля".

Более сложная ситуация с Наполеоном. На 1-м Международном кинофестивале в Риме в прошлом году Паоло Вирци (кинорежиссер. - Прим. ред.) представил свой "N" ("Я и Наполеон") как своего рода костюмный "Кайман" (фильм Нанни Моретти об актере, пытающемся сыграть Берлускони. - Прим. ред.), чем вызвал раздражение автора книги Эрнесто Ферреро, который, сочиняя произведение, и не думал о Берлускони. Но 10 февраля 2006 года, будучи гостем Matrix, Берлускони говорил о Наполеоне. Он перечислил реформы своего правительства и сделал вывод: "Только Наполеон сделал больше". Проди счел "уместным" это сравнение, "если подумать о наследии, вывезенном из страны. Я сразу представляю повозки, направляющиеся во Францию. Но только теперь они направляются в Аркоре (загородное имение Берлускони)". Но Кавалер выступил с еще одним заявлением: через пару дней он сказал: "Я - "Христос в политике". Мао, или Наполеон, или Ленин - Берлускони, кем бы он ни был, вне всякого сомнения, сегодня перестал быть Иисусом.