В энергичной программе реформ правительства президента Владимира Путина длинный антракт. Преобладающая, и весьма желательная, точка зрения такова: когда выборная пора закончится, Путин вновь обретет свое реформаторское "я" и продолжит процесс реформ, которыми были отмечены два первых года его президентства.

Но эта точка зрения ошибочна: эпоха реформ Путина, по-видимому, кончилась.

Для многих первоначальное реформаторство правительства Путина стало приятным сюрпризом. Контрастом политическому параличу, характеризовавшему вторую половину эпохи Ельцина, стало то, что правительство Путина разработало и обеспечило принятие широкого ряда мер - включая налоговую, пенсионную, земельную, судебную, трудовую реформы, а также реформу корпоративного управления, - которые начали фундаментальным образом менять российскую экономическую атмосферу. Хотя вопрос об успехе многих из этих попыток остается открытым, они помогли заложить основу для значительного макроэкономического роста.

Но общее направление правления Путина с тех пор изменилось: хорошо документированная авторитарная жилка президента неуклонно расширяется. Возвышение силовиков, любимой в Кремле группировки, состоящей из бывших сотрудников КГБ и правоохранительных органов, как свидетельствует продолжающаяся атака на ЮКОС и его генерального директора Михаила Ходорковского, показывают, что в Кремле доминируют силы, стремящиеся увеличить государственный контроль в экономике и обществе в целом. Силовикам удалось даже повредить ауру необратимости рыночного эксперимента, вызвав к жизни призрак (хотя, может быть, не более того) национализации или широкомасштабного перераспределения приватизированных активов.

Цель либеральной реформы - забрать власть из рук правительства и бюрократии и передать ее независимым экономическим игрокам - проклятие для силовиков и их друзей. Ключевые реформы, предположительно отложенные до второго путинского срока, но о которых, вероятно, забудут вовсе, показывают, насколько желание Кремля контролировать сильнее потребности в реформах.

Реструктуризация "Газпрома" критически важна для того, чтобы покончить с советским наследием монополизма и непрозрачности, но в этом случае компанию гораздо труднее будет использовать как фонд для финансирования поддерживаемых Кремлем политических партий и других проектов. Попытки правительственных реформаторов запустить процесс реформ неоднократно блокировались, и ясно, что команда не трогать "Газпром" исходит от самого Путина.

Вопреки большим надеждам, связанным с кадровыми изменениями в Центробанке в марте 2002 года, серьезная банковская реформа тоже отложена на годы по тем же причинам, несмотря на то, что функциональность банковского сектора жизненно важна для экономического роста. При этом реальным и позитивным изменениям в энергетической промышленности мешают традиционные интересы, из-за которых многое в реформе будет потеряно.

Хотя реформы, которые надо провести, требуют рукопашной схватки между широким спектром имущественных интересов, реформы, проведенные правительством Путина в 2000-2002 годах, редко затрагивали глубокие имущественные интересы. Ничьим интересам не угрожала налоговая реформа. Против централизации налогов вяло выступала региональная элита, которую президент к этому моменту уже лишил власти. Реформа корпоративного управления лишь слегка затруднила корпоративной России ведение "обычного бизнеса".

Те реформаторские усилия, которые заходили слишком далеко, обычно игнорировали или позволяли им утонуть в бюрократической трясине. В качестве примеров можно привести серьезную административную реформу, реструктуризацию "Газпрома" и энергетической отрасли. Часто те, кто отвечает за проведение реформ, заинтересован в сохранении статус-кво, и Путин не использует свою огромную власть для решения конфликта интересов в пользу продвижения реформы.

Сойти с рельс программе реформ путинского правительства помог идеологический дрейф. В разные моменты Путин увлекался разными подходами к задачам, становясь приверженцем то радикальной либерализации, которую защищает экономический советник Андрей Илларионов, то умеренной либерализации в сочетании государственным контролем, которую рекомендует министр экономического развития и торговли Герман Греф, то неторопливости, за которую выступают министр финансов Алексей Кудрин и другие технократы.

Отсутствие идеологической опоры и то, что президенту явно трудно понять широкую концептуальную структуру, привело к потере движущей силы реформ.

Без серьезных попыток провести фундаментальные структурные реформы устойчивость экономического роста России находится в опасности. Противоречивые импульсы, посылаемые естественными монополиями, будут и дальше кромсать экономическую ткань страны, а неэффективный банковский сектор встанет на пути экономического роста. Зависимость экономики от нефти, газа и металлов будет только усиливаться, а недостаток инвестиций отразится на всех других отраслях экономики. Жизнь огромного большинства россиян (всех, кто живет не в Москве и нескольких нефтяных регионах) и дальше будет ухудшаться.

Еще одним следствием остановки реформ является влияние на стоимость российских активов, которая в последние несколько лет чрезмерно выросла. Мыльный пузырь середины-конца 90-х отчасти возник из-за ожидания реформ, так как инвесторы определяли цену активов с учетом осуществления программы реформ в полном объеме. В той мере, в какой цены на активы опирались на ожидание радикальных и глубоких перемен в структуре российской экономике, они подвержены корректировке в соответствии с реальностью, в особенности когда непомерно высокие цены на потребительские товары, подстегивающие экономический рост и способствующие новым ожиданиям, вернутся на разумный уровень.

Понимающий пиар Путин и дальше будет при необходимости говорить о реформах, особенно когда его будут слышать иностранные инвесторы, инвестирующие, несмотря на структурные проблемы России.

Но его разрекламированная цель удвоить российский ВВП явно отступает перед другими, более эгоистическими интересами. Депутаты Государственной думы, которая и в лучшие времена не отличалась реформистскими тенденциями, будут слишком заняты либо попытками Кремля продлить пребывание президента у власти, либо поисками себе места в послепутинскую эпоху, чтобы думать о реформах.

Как же будет развиваться реформа в России, если принять во внимание растущую авторитарность лидера, не желающего или не способного решить вопрос имущественных интересов, разрастающуюся бюрократию и Думу, занятую просчитыванием следующих ходов Путина? Наиболее вероятным сценарием во время второго президентского срока Путина является все большее вмешательство государства и периодические атаки на крупный бизнес, наряду со спорадическими и неискренними реформаторскими усилиями.

Многие тешат себя надеждой, что после переизбрания Путин реанимирует процесс реформ. По этому сценарию, после выборов правительство будет укреплено известными реформаторами, которым разрешат проводить реформы, может быть, при поддержке президента.

Однако более вероятно, что успехи российской экономики и дальше будут связаны с ценами на потребительские товары, поскольку базовая постсоветская экономическая структура остается почти нетронутой. Улучшение атмосферы бизнеса прекратится, а доверие инвесторов, о котором свидетельствует недавнее повышение рейтинга Moody's до инвестиционного, ослабнет при столкновении с реальностью, когда станет ясно, что реформы отложены в долгий ящик.

Александр Бим - аналитик московской консалтинговой группы IMAGE-Contact. Ким Искьян - бывший аналитик российского рынка ценных бумаг.